Комната, а которой нас нет (вступительное слово на фотовыставке)

Комментировать фотографии абсурдо. Они сами себя комментируют в немом диалоге со зрителем. Комментировать собственные фотографии — абсурд вдвойне, это все равно, что комментировать собственные ноги или естественные отправления.

Тем не менее… организаторы выставки попросили меня сказать перед публикой несколько слов и я благодарен им за это, хотя глубокомысленно отмолчаться было бы конечно куда солиднее и безопаснее. Ведь что ни скажешь о фотографии — все будет неправильно, неточно, так она неоднозначна, противоречива. Поэтому я сделаю только несколько важных для меня замечаний.

Я фотографирую то, что вижу. Там, где живу. Гуляю и снимаю себе, понимая, что даже просто так сделанные фотографии глубоко субъективны, что они не отражают действительность, а скорее удваивают ее, создают вертикальные складки на ровных пластах пространства, порождают извечные проблемы отражений, дубликатов, двойников, обладающих особым вторичным бытием.

Фотограф — человек за камерой — старается не нарушать своим присутствием естественного хода вещей, общается с миром через объектив, пытается не вспугнуть бабочку. И оказывается на обочине, за бортом, вне существования. Становится отражением, проекцией, двойником самого себя, тенью. Сам превращается в бабочку. Тоже происходит и с писателем. И фотография и рассказ — свидетельства известного отстранения, устранения, отчуждения автора от мира. Шаг назад — в Зазеркалье.

У меня нет желания создавать профессиональную фотографию.

Абсурд, жуть существования смертных, конечных сущностей — растений, животных, людей, зданий — интересуют меня куда больше чем фотография сама по себе. Больше, чем композиция, глубина резкости или профит. Больше, чем сама реальность, плавающая в тумане неопределенности.

Я — эмигрант. Эмиграция превращает человека против его воли в вечного туриста. В нежить, в живой труп.

Я боролся, пытался прирасти к чужим корням и прорасти сквозь чужую почву свежим побегом. Потом признал поражение и смирился с ролью поверхностного наблюдателя, привидения, потусторонней бабочки, впорхнувшей в прихожую мещанина.

Фотография стоит между мной и реальностью как полупрозрачное зеркало. Она позволяет если не понять мир живого и неживого, то хотя бы его рассмотреть. Смотреть на мир прямо страшно, уж очень жесток и бессмысленней, разглядывать фотографию — приятно. Реальность уменьшена и поймана в капкан. Стреножена и обеззаражена. Автобус на фотографии никого не задавит. Собака никого не укусит. Фотография тещи не станет ворчать. Давно умерший отец не оживет. И бояться и плакать бесполезно. Прошлое прошло. Застыло. Умерло. Умер и ты. Тот ты. А тот, кто на его месте — тебе неизвестен. Каспар Хаузер.