Утром Фабер сидел в садике маленького кафе в ожидании завтрака. Старый официант Йозеф Вискочил принес ему целую кипу свежих австрийских газет. Заголовки, набранные гигантскими буквами, заполняли всю полосу вплоть до сгиба. С газетных полос смотрели маленький Робин, его мать, его тетка, целительница Карла Монтевиво, профессор Альдерманн, были напечатаны также некоторые кадры из телевизионных передач особенно из «SOS».

Под стать заголовкам были и статьи. Обвинялись власти, мать, депутаты, академические медики, «убийца» Монтевиво.

Фабер выпил свою чашку Золотого до дна. Есть он был не в состоянии. Посетители кафе тоже интересовались только судьбой маленького Робина.

— В стране только об этом и говорят, — заметил старый официант. — Вам известно, что в Сараево снова разорвалась граната на рыночной площади?

— Нет.

— У нас кабельное. Я услышал об этом в новостях ЦДФ.[140] Двадцать семь убитых, сто пятьдесят два человека получили тяжелые ранения. Но у нас это никого уже не интересует!

Фабер расплатился, пожал господину Йозефу руку и покинул кафе. В этот ранний час на этой маленькой улочке было очень тихо. Фаберу удалось сделать не более десятка шагов, когда позади раздался сильный грохот. Он обернулся. Прямо на него по тротуару мчался мотоцикл. Двое мужчин в коже, в высоких сапогах и черных шерстяных масках, с прорезями для глаз и рта, сидели на большой «хонде».

«Они, должно быть, ждали, пока я выйду из кафе», — подумал Фабер, ощущая, как его охватывает смертельный ужас. Машина тем временем почти настигла его. Он увидел, что мужчина на заднем сидении выбросил правую руку вперед. Что-то резко сверкнуло в утреннем свете. «Стилет, — подумал Фабер. — Снова стилет».

Мотоцикл настиг его. Мужчина позади водителя отклонился назад. Затем его рука со стилетом метнулась в сторону груди Фабера. Он видел это с поразительной четкостью, словно во сне.

Конец.

«Теперь конец. Они достали меня».

Вон там открытая дверь в подъезд дома.

Со всей силой, на которую был способен, Фабер метнулся с тротуара и упал в темный подъезд, в котором пахло мочой. Всего несколько сантиметров отделяли стилет от его груди.

Мотоцикл промчался мимо. Его уже было почти не слышно. Фабер лежал лицом вниз на грязной плитке. Сердце бешено колотилось, было тяжело дышать. Кожаная сумка с пистолетом вылетела из его руки.

«Снова повезло, — подумал он. — Больше такого не случится».

Он сделал попытку встать на ноги, но они не слушались его. Облокотившись спиной об обшарпанную стену подъезда, он остался сидеть. Все его тело сотрясала дрожь.