Но было одно платье, с которым я не могла расстаться, — оно приносило мне удачу. В нем я привлекла немало клиентов и двух покровителей, включая второй контракт с Верным. У этого наряда из зеленого муарового шелка верхняя часть была китайской, с застежками-жемчужинами, а планки воротника и края рукавов были обшиты золочеными шелковыми нитями. Прямой китайский ворот чуть распахивался, обнажая край подкладки из европейского кружева. Корсаж платья был тугим и плотным. Ниже талии оно расширялось в юбку по западной моде: с широкими плиссированными складками. Фальшивый подол доходил до колен, а ниже спускались три слоя украшенного фестонами шелка темно-изумрудного оттенка. Платье было похоже на поднятый перед представлением театральный занавес.

Оно стало моим самым большим достижением в местной моде, я создала его сама, без помощи Волшебной Горлянки, и оно было таким успешным, что вызвало переполох среди цветочных домов. К концу следующей недели после моего первого выхода в этом платье часть куртизанок уже скопировали отдельные его детали: кружева, фальшивый подол, фестоны и неровную форму воротника. Но, как я и думала, они не смогли повторить дорогие застежки из жемчуга или искусное золотое шитье, которое требовало нескольких недель кропотливой работы. В результате платья других куртизанок были похожи на дешевые подделки, чем они, собственно, и являлись.

В этом костюме я не только чувствовала, что привлекаю удачу, но также ощущала спокойствие и уверенность, свойственные моей настоящей натуре. Мне было страшно оставлять платье кому-то другому. Но если оставить его себе — оно могло притянуть ко мне старую жизнь вне зависимости от моего желания. Глубоко внутри меня затаился страх: мне казалось, что я вернусь, для этого найдется тысяча поводов. Поразмыслив, я решила забрать платье с собой и слегка его переделать, чтобы оно больше не напоминало наряд куртизанки.

Я долго колебалась, какое же платье надеть для отъезда из цветочного дома. Одно было ясно: оно должно быть в западном стиле. Китайцы относились к иностранцам с уважением или по крайней мере со страхом. Но платье не должно быть слишком шикарным, чтобы не казалось, что я пытаюсь компенсировать им мое недавнее положение. В конце концов я выбрала синий прогулочный костюм.

В дверях возникла Волшебная Горлянка — и я чуть не рассмеялась. Она надела унылое коричневое платье в европейском стиле, с блузоном, скрывшим ее грудь и бедра. Она сказала, что платье, конечно, отвратительное, но подходящее для ее новой жизни. Хотя Волшебная Горлянка шесть лет назад перестала быть куртизанкой, она все равно старательно подчеркивала достоинства своей фигуры и идеальную кожу, сохранила она и грациозную походку, двигаясь плавно, слегка покачивая бедрами. Она и меня учила этой походке, восхваляя ее утонченность и соблазнительность, которые мне никак не давались. Я видела, как смотрели на нее мужчины, когда она соблазняла их провокационными движениями бывшей куртизанки, которую в ином случае они бы в ней просто не заметили.