— Он приехал только на три дня, — сказал Большой Дом. — И я предложил ему оставить эквивалент стоимости подарков за целый месяц — пятьдесят долларов за услугу. Он может попросить тебя, чтобы ты выступила и следующей ночью. Я знаю, что о многом прошу, Вайолет. Прости меня, если тебе кажется оскорбительным это предложение.

Не успела я ответить, как к Большому Дому подошел Вековечный и пожелал ему спокойной ночи. Повернувшись ко мне, он сказал, что рад был меня видеть. Затем он ушел. Я восприняла его уход как знак, что ему не нравится мое поведение. За все прошедшие месяцы этот напыщенный чудак заставил меня ублажать его и ничего не дал взамен за такую привилегию. Я сказала Большому Дому, что с большим удовольствием развлеку его бизнес-партнера. К счастью, Волшебной Горлянки со мной не было и она не видела, на что я согласилась без единого вечера ухаживаний. Я и раньше исполняла сцены из романа, но только перед покровителями. Мое сегодняшнее решение обозначало резкое падение моего статуса.

Старательный Янь очень заботился о моем комфорте. Не слишком ли мне холодно? Не желаю ли я чаю? Несколько минут мы с ним беседовали о ничего не значащих вещах, а потом он дал мне книгу. Он хотел, чтобы я начала читать с того места, где героиня Золотой Лотос изменяет своему хозяину во время страстных свиданий с молодым садовником. Он сказал, что будет играть роль и молодого садовника, и хозяина дома. Затем принес щетку для волос с длинной клиновидной рукояткой, которой я обычно наказывала шаловливого, но уступчивого садовника. После нескольких шлепков он поблагодарил меня, а затем вытащил плетку. Теперь он был хозяином дома, а я — Золотым Лотосом. Он гневно обвинил меня в неверности, а я притворилась, что плачу, и в слезах заявляла, что между мной и садовником ничего не было, он просто учил меня садоводству. Но, как было сказано в романе, мои мольбы были тщетны, и Старательный занес плеть. Я издавала необходимые по сценарию вскрики, умоляя его простить меня до того, как он меня убьет. Плеть была такой конструкции, что удары не причиняли боли. Но мне стало больно от унижения, когда Старательный попросил меня извиваться и кричать более реалистично и громко. К концу представления он снова стал очень заботливым и спросил, не холодно ли мне. Затем пожелал, чтобы я пришла к нему и на следующий вечер.

Назавтра мои вскрики были еще более реалистичными. Большой Дом вручил мне дополнительный подарок и рассыпался в благодарностях за мою покорность. Красный Цветок была чрезвычайно довольна тем, как все прошло. Я подозревала, что она с самого начала знала, что мне было уготовано. Только после того как я проработала обе ночи, я призналась Волшебной Горлянке о том, что случилось. Она рассердилась на меня — но только за то, что я ей ничего не сказала. Она была моей наставницей и обязана была за мной следить. Я отняла у нее смысл существования. Так я узнала, что она смирилась с неизбежным.