«Как твоя жена?» — спросила я нарочито бодрым голосом. «Она умерла», — сказал он почтительно. Во мне вспыхнула искра старой надежды — даже не самой надежды, а воспоминания о ней, — что когда-то он будет свободен и сможет жениться на мне. Но ты рада будешь узнать, что через пару секунд я пришла в себя. «Сожалею о твоей утрате, — сказала я. — И сожалею о том, что не могу сказать, что кто-то из моих мужей умер. Мне пришлось с ними разводиться. Сейчас у меня четвертый по счету». Я была уверена, что он понял, что я вру. Но что он мог мне сказать?

Флора бродила по галерее и, похоже, изучала произведения искусства — точнее, жалкие их подобия. Там были пейзажи с кораблями в заливе, на некоторых с небольшими волнами, на других — с бурными и темными, достойными описания восстания на «Баунти». Он писал канатные дороги, поднимающиеся в горы прямо к звездам. У него оказалось много картин с видами моста «Золотые ворота», который он изобразил в золотых тонах, хотя на самом деле мост красный. Была работа с несколькими морскими львами на каменистых островках. Но мои глаза выхватили из всего многообразия одну картину. Ты ее знаешь: «Долина забвения». Там висело больше десятка ее вариантов: на некоторых был изображен закат, на других — рассвет, на одних гроза только собиралась, на других она уже покидаю долину. На одной из картин долину устилал ковер из фиолетовых цветов. На другой цветы были голубыми. На нескольких в промежутке между горами виднелся миниатюрный золотой город, подсвеченный небесным сиянием.