Он и Берия вели с дамской половиной рода человеческого неослабный поединок, ничем не уступающий «битве с классовым врагом». История их возвышения — одно бесконечное насилие не только над народом, но и женщинами всех сословий и возрастов (даже подростками), безудержное удовлетворение и растравление похоти. Мерзкое превращение в половой придаток всей прочей жизни.

Виктор Семенович был верным псом Берии. Даже свои доклады свирепому вождю он предварительно согласовывал с Лаврентием Павловичем, хотя тот уже не числился хозяином Лубянки. В садизме этот рослый, русоволосый генерал, бывший родитель всеуничтожающего СМЕРШа, ни в чем не уступал выдающимся чекистам отнюдь не только своего времени. Однако с сослуживцами был приветлив и доброжелателен. Это не мешало именно ему, к примеру, с упоением избивать палкой врача (полковника) из группы офицеров ГРУ[100], которую возглавлял мой отец. Группа находилась в Особом районе Китая в 1942–1945 гг., там размещались центральные органы партии и сам Мао Цзэдун.

СМЕРШ — отдельное управление контрразведки НКВД, которому были подчинены Особые отделы в Красной Армии. Создан по приказу Сталина в апреле 1943 г. Все время существования СМЕРШа им энергично управлял генерал Абакумов. Название СМЕРШ развертывается как СМЕРТЬ ШПИОНАМ! Сталин подчинил СМЕРШ лично себе по праву председателя Государственного Комитета Обороны (ГКО). СМЕРШ выявлял не столько шпионов, сколько недовольных в армии. Именно СМЕРШ «проверял» пленных по ходу боевых действий. Ему была поручена тотальная «проверка» 5 млн. пленных в конце и после войны, освобожденных на территории Германии и Австрии. СМЕРШ вошел в историю представлением о будничности пыток и обязательности массовых рас-прав.

Расстрелян Виктор Семенович Абакумов в 1954 г. Я в ту пору сдал экзамены за 1-й курс Военно-Воздушной инженерной академии имени Жуковского и помню сообщение в газетах, а с ним и наши пересуды, домыслы! Мы верили: наступает чистая, светлая пора преображения!

Документ Абакумова по черному делу Краснова и других дает представление, как вершились судьбы: без разбирательств, адвокатов, прессы и публики — при заранее вынесенном приговоре, небрежном росчерке чьего-то синего карандаша (подражая Сталину, многие руководители тоже ставили резолюции синим карандашом; я видел росписи Георгия Димитрова на документах ГРУ именно толстым синим карандашом).

Такой предстает судьба доброй части России. Синий росчерк через все надежды, свершения, веру, мужество, любовь… — и сплошное бездонное НИЧТО.

Из русской парижской газеты (я читал ее в пору своих спортивных выступлений во Франции в начале 60-х годов и сохранил):