Это не могло не уродовать сознание живых, сознание народа. Нечего копаться в ленинских резолюциях и доказывать благородность его устремлений — они воплотились в горы безглазых черепов. Жертвы второй мировой войны меркнут, ужимаются перед итогом работы ленинской мысли по созиданию нового общества. Как Батый, прошел большевизм (высшая ступень ленинизма) по российским просторам — ужас, запустение, умственный упадок народа.

«Посмотрите, какая впечатлительная хроника получается, — пишут «Известия». — «За нарушение социалистической законности» и другие государственные преступления привлечены к уголовной ответственности наркомы НКВД БССР:

Молчанов Г. А. — бывший наркомом НКВД с 28.11.36 г. по 4.2.37 г. Приговорен к высшей мере наказания 2 ноября 1937 года (всего два месяца отпустили ему на резню народа — и самого пустили под «нож». — Ю. В.).

Берман Б. Д. — бывший наркомом с 4.3.37 г. по 22.5.37 г. Приговорен к высшей мере наказания 22 февраля 1939 года (ему отпустили на палаческую работу около четырех месяцев — и повязали, поволокли в камеру смертников. — Ю. В.).

Наседкин А. А. — бывший наркомом с 22.5.37 г. по 17.12.38 г. Приговорен к высшей мере наказания 25 января 1939 года (на полгода дали право пускать кровь Наседкину — и расшибли череп пулей. А уж тут в Москву подоспел и Лаврентий Павлович. В Минске аж до 1953 г. утвердится генерал Цанава. Этот доблестный чекист, по свидетельству П. К. Пономаренко, после ареста в 1953 г. без пропусков занимался в камере онанизмом. И этому животному были вручены судьбы миллионов людей! Господи, да когда ж такое кончится?! — Ю. В.).

Следователи говорят, что в 510 захоронениях лежит прах не менее тридцати тысяч человек. Археологи называют цифру гораздо большую, обосновывая ее тем, что могил могло быть до девятисот, но часть из них покоится под кольцевой дорогой, которая прошла по краю леса».

Вина уничтожения людей (да уж, пожалуй, не людей, а народа) не имеет прощения. Она несмываема и уже сама по себе имеет силу приговора. Что по сравнению с этим все бумаги и резолюции?..

И еще маленькая, почти мимолетная подробность, и все из того же отчета — теперь уже о чекистах после массовых казней.

«Ночью, после расстрела, они приезжали часа в три-четыре, — показывал бывший выводной внутренней тюрьмы НКВД С. Харитонович, — затем до утра пили спиртные напитки в столовой НКВД. Потом, на следующий день, приходили позже на работу».

Там не совесть или страх заливали. Там отмечали еще одну победу над классовым врагом. И не замыкалось, не связывалось в чекистском сознании, что казнили… народ, что за штампом «классовый враг» стоял обескровленный, оболганный и порядком обесчещенный народ…