Так вот, ни сейчас, ни в будущем не надо нам свиней вместо Бога…

Так ленинизм и завершил свое развитие «колбасным» постулатом.

Вклад Ленина в искажение русской культуры и характера народа способен соперничать лишь с «заслугами» Батыя, никто другой и близко дотянуться не может.

И любой русский из духовных собратьев Пушкина, Достоевского, Льва Толстого и иных достойных сынов России, родись на заре XX века, почти наверняка стал бы изгоем, узником «психушки» (и врачей нетрудно сыскать — столько добровольцев!) — этого диалектически оправданного творения Андропова, сгинул бы в лагерях, проигранный в карты блатными. Для них — генеральных секретарей, «синего воинства» и блатарей — это был бы праздник…

«Борьба, ожесточенная до звериной злобы».

Разнотолков и быть не может, Академия наук смолчала бы и в данном случае, находясь как бы в лучезарном завтра. Эта самая академия, а с нею и вся выдающаяся часть российской интеллигенции делают вид, будто все в этом обществе гармонично и справедливо. В самом главном, где сосредоточиваются мука и боль борьбы со злом, — знании — она по известной традиции на стороне зла. За это — почетные звания, чины, «звезды», сытость… Ученые мужи в основе своей продавали народ, являясь самой откормленной и ретроградной частью общества, точнее, бюрократии. О сих малопочтенных мужах можно с полным правом молвить: вечные! угодники и соглашатели, пожиратели народного труда, истинная академия пороков и лизоблюдства. Была такой — такой осталась и при лже-демократах.

Что не все поддаются дрессировке — этого большевики не учли. Нет, они учитывали это в своей теории борьбы классов, для того и сладили «женевский» агрегат. Но вот что «женевский» агрегат не сумеет всех превратить в граждан с затылочным зрением, и предположить не смели. Ну трупы, могилы, а единомыслия нет! Того, о котором мечтали, нет!

Страшную, вселенскую запуганность народа бюрократическая каста и ее вожди принимают за верность и согласие, не чувствуя той всероссийской хляби-трясины под ногами, готовой в любой момент разверзнуться и поглотить их. Эта трясина — безверие, отвращение и безмерная усталость от ленинизма — бесконечной дани с души и тела каждого…

В 60-х годах я водил знакомство с врачом-психиатром Я. Л. (в 1973 г. он одним из первых подался в Израиль). От него я и услышал эту историю. Надо сказать, пережил он ее очень, до нервной депрессии.

Как-то к Я. Л. обратилась немолодая еврейка. Судьба даровала ей возможность выжить в лагерях. После освобождения она страдала мучительными бессонницами — что называется, сквозные, без «щепоточки» сна неделями; бессонницы ослабевали, погодя опять возвращались.