Ардерик пожал плечами и тихо выругался от боли: похоже, месяц-другой придётся на манер маркграфа всё делать левой рукой. Мечом-то махать он умел с любой стороны, а управиться с ложкой будет посложнее.

— А здесь пишут, что раньше Лиам граничил с некими землями, которые позже ушли под воду. — Оллард листал уже другую книгу. — Будто эти острова — вершины древних гор…

— Сказки, — фыркнул Ардерик. — Что за книга-то?

— Записки Марта Гернгра, лекаря императрицы Камиллы… — Оллард замолчал и углубился в книгу: верно, наткнулся на что-то очень занятное*.

Над морем всходило солнце. В башнях сменялись часовые. Под шкурой заворочался Верен. Солнце осветило замок, багровые пятна на плитах, ворона, упорно стучавшегося в запертые окна, и с тем пришло осознание победы.

Северная война окончена. Сколько бы ещё ни скрывалось по лесам дураков, верящих в независимый Север, их песня была спета. Никто не скажет перед ними пламенных речей, не вручит доброе имперское оружие, не прокормит долгой зимой. Даже если Шейн спасётся по прихоти судьбы — у него больше не было ничего, кроме имени и чести. Впрочем, какая честь у воина, сбежавшего у всех на глазах!

Ардерик махнул здоровой рукой сменившемуся часовому:

— Принеси ещё эля. И графу налей. Выпьем за победу!

Их кубки соприкоснулись с тихим стуком.

— Я в вас ошибся, — признался Ардерик. — Думал, вы пошли за мной, чтобы уличить в ошибках и всё же выставить виноватым за… всё это. И мечтать не мог, что мы будем биться плечом к плечу.

Оллард холодно улыбнулся:

— Не доверяйте мне, Ардерик. Мы на одной стороне. Но до поры до времени.

— Это ясно, что у вас своя дорога. Но я больше не жду от вас подлости.

Не связывайся со знатью — впору было вышивать на знамени вместо девиза, так прочно усвоил Ардерик эту нехитрую мудрость. Но сейчас, в первое утро в разорённой крепости, не время было лелеять старые обиды.

— Зря, — уронил наконец Оллард. — Я уже обманул вас. Вы ещё долго не поймёте — для вашего же блага.

***

Утром, по низкой воде, стали собираться. Погрузили на корабли книги и остальные ценности, сорвали с петель уцелевшие окна и двери и свалили вместе с прочей деревянной утварью — дров для последних костров отчаянно не хватало. В дело пошли изрубленные щиты, старые тачки, черенки лопат — всё, что нашлось.

Эслингов вынесли во двор прямо на обуглившемся столе. Было легко представить, как зимой за этим столом Шейн обещал вернуть Север, поднимая рог с элем, а старый барон поддакивал. Ардерик сам щедро полил дубовые доски маслом — в дороге можно и сухомятку пожевать, для врага на погребальном ложе ничего не жалко.