— И он был изумлен не меньше моего?

— Вроде того.

— У тебя просто нет сердца, ведь с ним же мог случиться удар!

— О, не говори глупостей. Он был страшно рад меня видеть, только и всего. Он сел, мы вместе выпили еще чаю, и он сказал мне, что ты приехала с ним за подарками к Рождеству и что вы встречаетесь тут в половине первого. Вот я и пошел тебя искать, хотел поторопить.

— Как ты догадался, что я в «Медуэйз»?

— Просто тебя больше нигде не было, и я в конце концов пришел туда. И нашел тебя там, — усмехнулся он.

Джудит растрогалась, представив, как он бродил в такую ужасную погоду по Пензансу и искал ее, сердце ее отозвалось приливом теплой, нежной благодарности.

— Ты мог просто сидеть в уютном кресле в клубе и читать газету,

— У меня не было охоты сидеть ни в клубе, ни где-нибудь еще. Я насиделся в душных поездах. Теперь рассказывай, как ты…

Но прежде чем она успела что-нибудь сказать, вернулся старик официант, неся на подносе кофейники, чашки с блюдцами и тарелку с двумя на удивление маленькими печеньями. Эдвард опять пошарил в кармане штанов, вытащил оттуда горсть монет и заплатил.

— Спасибо, сэр.

Когда он ушел, Джудит опустилась коленями на потертый коврик перед камином и разлила кофе по чашкам. Кофе был черный и со странноватым запахом, но действительно горячий.

— Чем ты занималась все это время? — расспрашивал ее Эдвард.

— Ничем особенным. Училась.

— Боже, я тебе сочувствую. Но не горюй, скоро школе конец, и ты будешь удивляться, как могла все это выносить. А Нанчерроу?

— Стоит пока.

— Глупышка, я спрашиваю: что там творится. Кто дома?

— Я полагаю, что все. Теперь, когда ты приехал.

— А друзья и родственники?

— Приехали Пирсоны из Лондона. Вчера вечером.