— Абердин? Это ведь в Шотландии, верно? Серьезная поездочка. Сколько времени ушло на дорогу?

— Два дня.

— Вы проделали долгий путь. И далеко еще ехать?

— До конца, за Пензанс.

— Проехали через всю страну, из конца в конец.

— Вроде того.

— Живете в Шотландии, да?

— Да, там родился и вырос.

— Говорите вы без всякого акцента, если мне позволено будет заметить. Пару месяцев назад у нас останавливался один шотландец, из Глазго, так я не мог разобрать ни слова из того, что он говорил.

— Да, у них в Глазго мудреное произношение.

— Мудреное, это точно.

Зашла пара новых посетителей, бармен извинился и отошел, чтобы обслужить их. Оставшись в одиночестве, Гас нащупал пачку, вынул из нее сигарету и закурил. За баром позади полок, уставленных бутылками, стенка была зеркальной. Из-за бутылок, из темных прозрачных глубин, на него глянуло собственное отражение — угрюмый молодой человек, темноглазый, темноволосый, бледнокожий, чисто выбритый. Голубая хлопчатобумажная рубашка, на шее вместо галстука повязан носовой платок. Однако даже простота и непринужденность костюма были не в силах развеять образ мрачного малого. Чуть ли не обреченного.

«Веселей, ты, чертов угрюмец! — приказал он своему отражению. — Ты же в Корнуолле. Ты сделал это. Ты все-таки приехал сюда». Как будто нужно было вводить отражение в курс дела. Вы проделали долгий путь, заметил бармен, но он даже не подозревал, насколько это в точку сказано.

Гас поднял стакан за свое здоровье: «Ты проделал долгий путь». И стал пить холодное, с древесным привкусом пиво.

Не кто иной, как Эдвард Кэри-Льюис назвал его «Гас», прозвище к нему так и прилипло. А вообще он был Энгус, единственное чадо своих престарелых родителей. Отец его, Данкан Каллендер, был умным и удачливым абердинским коммерсантом, который самостоятельно выбился в люди — начал практически с нуля, но к моменту рождения Энгуса успел сколотить приличное состояние, занимаясь поставкой судового снаряжения. Со временем его деловые интересы расширились, он обратился к оптовой торговле металлоизделиями, а также завладел изрядной долей городской недвижимости — сдаваемыми внаем за низкую плату многоквартирными домами.

Раннее детство Энгус провел в центре Абердина, в добротном гранитном доме с огороженным садиком, лужайкой перед домом, задним двором, где развешивалось на веревке выстиранное белье, и кусочком земли, где его мать сажала фасоль и капусту. Собственный миниатюрный мир для маленького мальчика, которому в этом мире было более чем хорошо.

Его отец, однако, не мог этим удовлетвориться. Он добился сносного положения тяжелым трудом, благодаря честности и порядочности завоевал уважение работников и персонала. Но этого было мало: он лелеял честолюбивые мечты в отношении своего единственного сына. Отец твердо решил сделать из Энгуса истинного джентльмена.