— Дайте ему капусты. Если он не сможет проглотить ее, пусть выпьет мочу того, кто ел капусту. — Он развел руками, когда я недоверчиво посмотрела на него. — Говорят, это очень помогает.

— А что еще?

— Попробуйте это. — Он достал небольшой пакет из сумки: — Это сушеная шандра. Насыпьте ее в вино, и пусть он его выпьет. Укройте его теплее. Это все, что я могу вам посоветовать, кроме того, что вы тоже должны беречь силы. Все, кто приплыл на том судне, заразились. Большинство уже умерли, и болезнь распространилась по городу.

— Что вызывает ее? — спросила я, провожая его до двери.

 — Кто знает? - Лекарь-раб снова пожал плечами. — Мой господин-еврей говорит, это Яхве наказывает нас за грехи.

— Что же это за бог такой! Какие еще грехи? Голтан только и делал-то, что сражался, чтобы остаться в живых. Впрочем, как и мы все.

Я бросилась к Голтану, его снова начало тошнить. Когда я оглянулась, врач уже ушел.

— Задерни занавески, разожги огонь, — сказала я Юлиану, вставшему на колени перед кушеткой. — Потом скажи на кухне, чтобы сварили капусту. Принеси вина. Врач сказал, что некоторые выживают. Голтан — боец, ему должно повезти.

Вскоре по лицу Голтана потек пот. Простыни под ним промокли. Я накрыла его толстым одеялом. Юлиан вернулся с капустным отваром и вином. Я отослала его назад, чтобы он принес мне какую-нибудь еду. Я собрала с шеи влажные волосы и заколола их на голове, потом налила в чашку отвара и стала капать его на потрескавшиеся губы Голтана.

Прошли часы. Я на секунду выглянула в окно и увидела черное небо. Когда я обернулась, Голтан лежал на спине с открытыми, но невидящими глазами. Я упала ему на грудь и вцепилась в его плечи, все еще широкие и мощные.

— Голтан, Голтан! Я не отпущу тебя.

Я рыдала, прижимаясь к нему, истерически выкрикивала проклятия и нежные слова.

— Клавдия! — Голтан запустил пальцы в мои волосы и потянул мою голову назад.

Страх и стыд охватили меня. Я вытерла слезы. Какие ужасные слова слетали с моих губ!

— Все кончено, — еле слышно произнес он. — Я должен был тебя увидеть, Клавдия. В следующий раз... где-нибудь еще... мы будем вместе. — Он устало закрыл глаза.

Его дыхание стало неглубоким, я едва слышала его. Я прижалась ухом к его груди.

— Любимый мой, не покидай меня!

Рыдания душили меня. И вдруг с умопомрачительной ясностью ко мне вернулось давнее видение. Почему я пренебрегла им? Моя вина в том, что Голтан приплыл в Кесарию, моя вина в том, что он умирает.

— Пожалуйста, не уходи, — умоляла я, но его глаза оставались закрытыми. Потом я соскользнула на пол, голова оставалась на кушетке, а одной рукой я продолжала держать руку Голтана.