Стасик прислонил велосипед к билетной будке колеса обозрения. Оглянулся на ровесницу-девушку в белой вышиванке. Улыбнулся. И получил белозубую улыбку в ответ. Девчонка явно нравилась Стасику, а он явно нравился ей.

– Ты всё-таки скажешь, как тебя зовут? – застенчиво спросил юноша. – И что мы тут делаем?

– Нет! Сначала сделай, что обещал!

Девушка помотала роскошными длинными волосами, и синий венок из барвинков упал с её головы.

Стасик подхватил венок и попытался надеть его девчушке на голову. Девушка мягко отстранила его руку, показала на крышу билетной будки:

– Делай, что обещал.

Парень ловко и легко вскарабкался на крышу, посмотрел вниз на девушку:

– Какая кабинка?

– Та, которая перед тобой! Просто перелезь на другую сторону и прыгай! – серебряным колокольчиком зазвенел русалочий голос. – Ты сам всё увидишь и всё поймешь.

Стасик пожал плечами, залез в кабинку, присел на корточки, на секунду задумался и сиганул вниз.

На пустой площадке парка наступила тишина. Чёрный пинчер выскочил из кустов, и, с громким собачьим визгом заметался вокруг будки, обнюхивая стаськины следы.

– Живая Припять! – донёсся откуда-то восторженный голос Стасика. – Живая! Ты слышишь, Цезарь? Подожди, я скоро тебя заберу!

Пёс оглушительно залаял, поставил лапы на будку, в нетерпении царапая железо острыми когтями.

Кабинка колеса обозрения заскрипела, закачалась, и кроссовки Стасика гулко ударились о крышу билетной будки.

Юноша легко спрыгнул на землю и присел на корточки. Собачий лай стоял невообразимый. Цезарь ловко взобрался на колени хозяина.

– А где девчонка? – удивлённо спросил Стасик у Цезаря, оглядываясь по сторонам.

– Гав! – радостно тявкнул пёс и лизнул мальчишку в загоревшую щёку…

…Стасик открыл глаза. Пожилой черноволосый человек в белом халате облегчённо вздохнул и погладил мальчишку по колючей, коротко остриженной голове. Поправил капельницу.

– Ты что нас пугаешь, дружок? – негромко спросил Леонид Петрович Киндзельский. – Только с третьей попытки смогли сердце запустить. Рано тебе на тот свет! Погоди ещё лет так восемьдесят! Чего глаза таращишь?

Стасик недоумённо крутил головой по сторонам. На соседних койках мирно сопели во сне Богдан и Ромка. Озорной солнечный зайчик прополз по простыне и замер на стаськином носу. Парнишка чихнул и зажмурился.