Тот немедленно проснулся, испуганно ойкнул, и оторопело уставился на Сашку:
– Чего ты орёшь, как ненормальный? Змея укусила?
– Девушка тут была! Бабка жуткая! – Санёк панически вопил, дрожащими руками натягивая на ноги кроссовки. – Сказала, уехали все! И чтобы мы убирались!
Лёха несколько секунд обалдело смотрел на перепуганного друга. Потом внимательно огляделся по сторонам и неуверенно рассмеялся:
– По-моему тебе голову напекло! Умойся холодной водичкой!
Сашка, наконец, справился с кроссовками, подхватил кожаную сумку и, ни слова не говоря, опрометью бросился в сторону города. Лёха, секунду подумав, побежав вслед за другом, надевая на ходу рубашку – беспокойство Сашки передалось и ему.
Старательно обогнув старое и страшное Семиходское кладбище, ребята выскочили на проспект Строителей.
– Да скажи ты толком, что произошло? – тяжело дыша, проговорил Лёха.
Санёк остановился, как вкопанный, молча разглядывая абсолютно пустой проспект. Вдали колонна автобусов медленно поворачивала на улицу Героев Сталинграда – Припять покидали последние обитатели недостроенного пятого микрорайона.
Сашка посмотрел на часы. «16.01. 27.04.1986» – равнодушно мерцали цифрами жидкие кристаллы.
– Помнишь, тётенька в рупор кричала: «…складывается неблагоприятная радиационная обстановка»? – как-то отрешённо спросил Лёха. – Это, ведь, было сообщение…
Лёха недоговорил – красная «пятёрка», резко взвизгнув тормозами, остановилась возле ребят. Мальчишки испуганно подпрыгнули.
Пожилой, почти лысый мужчина, сидевший за рулём, удивлённо смотрел на пацанов.
– Ой, здрасьте, Николай Григорьевич, – вдруг сказал Сашка.
Инженер стройконторы ЧАЭС Николай Григорьевич Лельченко наконец обрёл дар речи:
– Здорово, Сашок! Вы шо здесь делаете? Весь город эвакуировали автобусами, а они тут гуляют, черти лохматые!
Ребята растерянно молчали.
Лельченко в раздумье почесал пятернёй мокрую от пота лысину:
– Так, вот что, хлопцы – сидайте скоренько в машину. Отвезу вас на завод «Юпитер» – там ещё не все уехали. Может, прихватит вас хто до Киева.
– У нас есть билеты на «Ракету» – вдруг вспомнил Лёха.