– Нет, что ты там ляпнул? – настаивал Гарри, судя по улыбке рассчитывающий услышать веселую шутку.

– Я… я сказал, что в гавани больше пятидесяти судов, – угрюмо объяснил Фред.

Улыбка исчезла с широкого лица Гарри, теперь он смотрел на приятеля с недоумением.

– Какая еще гавань?

– Я… это просто шутка, – как можно непринужденней ответил Фред. – Я слышал ее сегодня утром, но забыл, чем все кончается.

– Ага. – Гарри вернулся к своему пиву. – Ясно.

Какое-то время они молчали. Затем Лу спросил Фреда:

– Ты закончил на сегодня?

– Нет, нужно еще убрать кабинет математики.

– Жалко, – кивнув, ответил Лу.

Фред смахнул пену с усов.

– Вот скажите, – решился наконец он, – что бы вы подумали, если бы однажды проснулись и заговорили по-французски?

– А что, кто-то заговорил? – покосился на него Гарри.

– Нет, никто, – поспешил откреститься Фред. – Просто… я хотел сказать, предположим. Предположим, что кто-то… ну хорошо, кто-то вдруг понял, что знает такие вещи, которых раньше не знал. Понимаете, о чем я? Просто знает, и все. Как будто знал с самого начала и это всегда сидело в его голове.

– Какие вещи, Фред? – спросил Лу.

– Ну… историю, всякие языки… О разных книгах и живописи, об атомах и… элементах. – Он пожал плечами так резко, будто его передернуло. – Что-то вроде этого.

– Чего-то я тебя не пойму, приятель, – сказал Гарри, потеряв надежду услышать что-нибудь смешное.

– Ты хочешь сказать, он знает то, чему не учился? – спросил Лу. – Так?

В голосах у обоих слышалось что-то странное – сомнение, настороженность, сдержанность, словно они боялись изменить своим убеждениям.

– Я просто предположил, – отмахнулся Фред. – Ладно, забудьте. Не стоит об этом говорить.