Хансу Кристиану пришлось немного подождать, пока проедет вереница машин – за полицейским скопилась очередь, пропускали встречные. Сердце выскакивало из груди. Еще немного, и… Теперь он почему-то не сомневался: его разыскивают. Выехал на полосу и тут же втянул голову в плечи: мимо со злобным, нарастающим воем промчался огромный грузовик.

Взять себя в руки.

– Срочно взять себя в руки, – повторил Ханс Кристиан вслух.

Как он мог не заметить эту фуру?

Очередь машин… Очередь толстяков змеится у входа в Хувет. Выходной день.

Кто-то же видел эту очередь. И если видел, не мог не обратить внимание на скопление все реже появляющихся на улицах тучных людей.

Кто-то наверняка усмехнулся. Жир-парад.

Видели, видели. Сто из ста – видели. Просто не среагировали, посчитали неважным. Мало ли что там происходит. Юхан приучил своих земляков презирать толстых.

Вспомнил тетушку Мюррхаге. И как им не стыдно так себя запускать? Просто безобразие! Ее возмутило не то, как с ними обращаются, а то, как они выглядят.

И позвонила в газету старая ведьма вовсе не из сострадания. Из любопытства.

Вот это равнодушие и предвидели Юхан Сверд и его подельники. Предвидели, надеялись на него и старались всеми силами поощрять. Население должно испытывать антипатию к этим безответственным ожиревшим особям. Фундамент, на котором держится весь его безумный проект.

Юхан этого даже не скрывал. Люди встали на мою сторону вовсе не потому, что у меня такая уж неотразимая харизма. На моем месте могла бы быть кукла, Хо-Ко. Люди видят то, на что им указывают: вы должны видеть то-то и то-то.

Чернь. Он смотрит на людей как на плебеев. И не ошибается. Скорее всего, этой точки зрения придерживаются все успешные лидеры. Понимают присущую любой толпе подлость и кровожадность и умело пользуются. Любую нацию очень быстро можно превратить в чернь.

Главное, создать карикатуру: толстые люди – патологические лентяи, они сосут государственный бюджет, на лечение их бесчисленных болезней уходят огромные средства.