Штамбаров, этот здоровенный бык, давно имел зуб против Дворецкого. Как-никак он, Штамбаров, у себя дома. Как-никак он – пандур, и вот им, пандуром, помыкает плюгавый, нахальный господин, и даже не свой, местный, а присланный из Москвы. Сейчас этот господин оскорбил и выгнал его, Штамбарова, даму, выгнал, как самую последнюю девку…

И захотелось уязвить одетого с ног до головы в кожу господина, посбить с него нахальство и спесь. Грузно опершись на стол, втянув кудластую голову свою в плечи и тяжело глядя исподлобья, он спросил ядовито:

– Товарищ, чего же вы так волнуетесь? Чего дрожит у вас голос, как овечий хвост, и сами вы настолько потеряли самообладание, что… уж не знаю, право, как все это назвать… Раз у него, Адриана, горсточка, а у нас целая армия, раз у них две-три каких-нибудь несчастных горных батарейки, а у нас целые сотни тяжелых орудий, раз вы уверены, что. они разобьют себе лоб и подступы к нашим укрепленным позициям будут могилой для этих королевских банд, – так чего же впадать в истерику? Надо ликовать, радоваться, что мы расколошматим в пух и прах не какого-нибудь генералишку, а самого Адриана, который считается одним из лучших полководцев в Европе. И тем более, честь этой победы, успех, триумф – будут всецело принадлежать вам… Вы – штатский человек, и вы вдруг победитель венценосного генерала…

– Что вы смеетесь надо мной? – спросил Ганди, потерявший как-то сразу весь свой апломб.

– Товарищ, не до смеху мне, не до смеху именно мне! – с ударением повторил Штамбаров. – В случае провала всей этой нашей авантюры, вы сумеете удрать, исчезнуть, а уж я-то, наверное, буду болтаться на фонаре…

– Напрасно вы себе так думаете. Я сумею исполнить свой революционный долг… И если Адриану посчастливится одержать верх и он ворвется сюда со своими звериными горцами, он перешагнет через мой труп! Клянусь вам!

Так говорил Ганди, а на самом деле у него все уже было готово к побегу в момент возможной катастрофы. Все! И фальшивый паспорт, и грим, и деньги, и маршрут. Да и Штамбаров менее всего представлял себе свою массивную неуклюжую тушу болтающейся на фонаре… И у него, как и у Ганди, имелись благоразумно припасенные и паспорт, и грим, и маршрут, и мешочек с бриллиантами, и несколько увесистых пачек валюты.

Собирая со стола неприличные фотографии, он заговорил уже в другом, примирительном тоне.

– Не будем ссориться перед лицом опасности. Давайте действовать дружно… Или вместе победим, или вместе погибнем. Верно, товарищ?

– Верно! Вашу руку! А сейчас давайте обсудим наше положение… Нашу, так сказать, ситуацию. Будем действовать… Больше активности! Больше инициативы! Сейчас же едем на фронт. Сейчас же… Но сначала я хочу предложить следующее: всю буржуазию, всех белогвардейцев, сидящих в тюрьмах…