Вернувшись в десять, они узнали, что комиссия закончит совещаться после обеда. Они вернулись после обеда, но комиссия, как выяснилось, просидит на совещании остаток дня. Тогда Бритт-Мари повторно довела до сведения секретаря свой запрос насчет футбольного поля, на этот раз более отчетливо, после чего высказала предположение, что на то, чтобы дать делу ход, вряд ли нужен целый день. Вернувшийся на поле боя охранник, в свою очередь, высказал предположение, что Бритт-Мари говорит несколько отчетливее, чем следует. Если Бритт-Мари сделает это еще раз, сказал он Кенту, то ему придется отобрать у нее сумочку. Кент ухмыльнулся и заявил, что у охранника в таком случае смелости больше, чем у него, Кента. Бритт-Мари не поняла, обижаться ей или гордиться.

– Мы вернемся завтра, любимая, не волнуйся, – успокаивал ее Кент, ведя к выходу.

Бритт-Мари безнадежно махнула рукой:

– У тебя встречи, Кент. Нам надо ехать домой, я понимаю, разумеется, я это понимаю. Я только хотела…

Она вдохнула так глубоко, что воздух, казалось, набрался даже в сумочку.

– Веге не больно, когда она играет в футбол.

– А от чего ей больно? – спросил Кент.

– От всего.

Кент растерянно понурил свою большую голову:

– Ничего, любимая. Мы вернемся завтра.

Бритт-Мари поправила повязку на руке.

– Я сознаю, что больше не нужна детям. Разумеется, сознаю, Кент. Хочется только, чтобы я могла что-то им дать. Хочется дать им хотя бы площадку.

– Мы вернемся завтра, – повторил Кент и открыл перед ней дверь машины.

– Нет, нет, у тебя встречи, я понимаю, что у тебя встречи, мы должны вернуться домой…

Кент рассеянно почесал голову, тихонько кашлянул и ответил, не сводя глаз с резиновой прокладки между стеклом и металлом:

– Если честно, любимая, у меня всего одна встреча. С автодилером.

– Ах-ха. Я была не в курсе, что ты намерен купить новую машину.

– Я не буду покупать новую. Я буду продавать эту. – Кент кивнул на БМВ, в которую Бритт-Мари только что села.

Лицо у него при этом было печальное, словно знало, что от него этого ждут. Но плечами он пожал, как юный мальчик, словно плечи легкие, гибкие и только что сбросили громадную тяжесть:

– Предприятие обанкротилось, любимая. Я пытался спасти его, сколько мог, но… да. Сама знаешь. Финансовый кризис.