И хотя это совместное массовое сопребывание вышибло из меня много лишнего (назойливое, туманное умственное облако деталей моей жизни теперь висело надо мной: имена, лица, таинственные коридоры, давно забытые запахи еды, узоры ковров, которых не было в моем доме, отчетливые очертания столовых приборов, игрушечная лошадка без одного уха, осознание, что мою жену звали Эмили), оно не принесло мне понимания самой существенной истины, которую я искал: почему я оказался проклятым. Я остановился на тропе, отстав от остальных, отчаянно пытаясь сконцентрировать мысли на этом облаке и вспомнить, кем я был и какое зло творил, но это не увенчалось успехом, и потому мне пришлось поторопиться, чтобы догнать друзей.

преподобный эверли томас

LXXXI

LXXXI

Парнишка лежал без движения на полу белого каменного дом, по шею в панцире, который, казалось, уже полностью затвердел.

ханс воллман

Гнилостный запах дикого лука висел над окрестностями, усиливался, сгущался, переходя в другой, более зловещий запах, для которого нет названия.

преподобный эверли томас

Он лежал, смирившись, глядя на нас затуманенным взором.

роджер бевинс iii

Все было кончено.

преподобный эверли томас

Парнишка должен принять свое лекарство.

ханс воллман