Взорвите яб хер бля этот поезд. Сэр.

Если вы

Прашу вас Это может освободить меня Не знаю Не могу сказать наверняка

Но я так долго была здесь так несчастна.

элиз трейнор

Я попытаюсь, сказал я.

ханс воллман

Из поезда раздался знакомый, но всегда леденящий кровь огнезвук, связанный со взрывом световещества.

Поезд начал вибрировать, боровы завизжали.

Я бросился на добрую и благословенную землю, которая вскоре перестанет быть моей.

Поезд взорвался. Сиденья посыпались вниз, ошметки боровов посыпались вниз, меню посыпались вниз, багаж, газеты, зонты, дамские шляпки, мужские туфли, дешевые романы посыпались вниз.

Я поднялся на колени и увидел, что там, где прежде находился поезд, теперь была только вселяющая ужас металлическая ограда.

И мне не осталось ничего другого, только уйти.

Хотя то, что было связано с мирской жизнью, все еще крепо держало меня.

Например, стайка детей, бредущих под задувающими сбоку декабрьскими порывами ветра; приветливые вспышки спички под уличным фонарным столбом, покосившимся от удара; посещаемые птицами замершие часы в их высокой башне; холодная вода из жестяного кувшина; прикосновение полотенца к коже, мокрой после июньского дождя.

Жемчужины, коврики, пуговицы, тряпичная кисточка, пивной бульон.

Чьи-то добрые пожелания вам; кто-то, вспомнивший, что надо написать; кто-то, заметивший, что вы не совсем в своей тарелке.

Жаркое с кровью, смертно-красное на блюде; перемахивание тайком через изгородь, когда ты спешишь, опаздываешь в пахнущую мелом и дымком школу.