Мы подошли к окошку билетной кассы, и Иэн сам обратился к служащему “Грейхаунд” – пожилому человеку с приятной улыбкой, который, казалось, пришел в восторг, что с ним заговорил ребенок. Автобус отходит в 10.45, Уже через полтора часа, и если сделать всего две пересадки, Иэн окажется прямо в Ганнибале, и да, места в автобусе еще есть. Иэн нисколько не удивился – конечно, ведь Ганнибал был центром мироздания! – а я была потрясена до глубины души. И даже немного оскорблена, как будто сама Вселенная дала мне пощечину. Она не просто хотела отнять Иэна у меня и отправить обратно домой – она хотела сделать все это немедленно!

– Сколько мне должно быть лет, чтобы я мог поехать на автобусе один? – спросил Иэн. Я была впечатлена: мне бы такой вопрос просто в голову не пришел.

– Если поездка длится дольше пяти часов, тебе должно быть не меньше пятнадцати.

– Слава богу, – со вздохом облегчения произнес Иэн. – Мне как раз в прошлый вторник исполнилось пятнадцать! И я получил учебное разрешение на вождение автомобиля!

Мужчина недоверчиво приподнял бровь и посмотрел на меня. Я кивнула. Да, мол, пятнадцать, можете не сомневаться.

– Возможно, вам кажется, что я мог бы быть повыше ростом, – не унимался Иэн. Как же мне хотелось, чтобы он замолчал! – Так это все оттого, что я пил слишком много кофе. От кофе дети плохо растут.

Мужчина перебирал пальцами по прилавку, теперь вид у него был уже не такой радостный.

– Мне необходимо взглянуть на документ, подтверждающий ваш возраст, – объявил он сурово.

Мы с Иэном переглянулись. Если бы я даже захотела поехать с ним, у меня не хватило бы денег на второй билет. К тому же мне пришлось бы бросить машину. И сойти с автобуса раньше – где-нибудь в Иллинойсе, не имея с собой ни денег, ни машины, ни Чикаго под боком.

– Послушайте, – попробовала я изменить тактику. – Ситуация действительно чрезвычайная. Его мать (я – не его мать), его мать очень больна.

Мужчина в ответ помотал головой.

– Эй! – вдруг раздался голос у нас за спиной. – Нет проблем! Я приехал как раз вовремя!

Я услышала в голосе сильный русский акцент.

Это был мистер Гель. Он и сейчас был в темных очках и с гладко зализанными волосами.

Я уставилась на него, на лоб, отделяющий смазанные гелем волосы от темных очков, на скулы, щетину и узкие губы, но в его лице не было ничего знакомого. Он не был ни родственником, ни другом семьи, ни партнером по темным отцовским делам в русском Чикаго.

– Я еду с мальчиком, – сказал он мужчине за прилавком. – Мы едем в Миссури, да, хорошо?

Мне хотелось схватить Иэна, заскочить в дверь с надписью “Посторонним вход воспрещен” и запереться там, но левую руку мистер Гель держал во внутреннем кармане пиджака, и я вполне допускала, что там у него может быть пистолет.