Тим обвел взглядом журнальный столик, лампы, восточный ковер, который отец прислал мне на Рождество. Такой замечательной вещи в реквизите нашего театра точно не было.

– Я ничего не возьму, – сказал Тим, и было видно, что он не врет.

Он расхаживал по комнате с видом победителя – именно так он, должно быть, выглядел за кулисами, когда готовился к очередному выходу на сцену.

– Это будет лучшая роль в моей жизни, – произнес он с сияющими глазами.

В ту ночь я спала у себя в квартире – так крепко, как не спала уже несколько месяцев. Тим постучал ко мне в дверь в десять часов утра и сообщил, что “готов к бою”.

– Слушай, Люси, я серьезно, – сказал он. – Если этот пастор там и я пырну его ключом, я все испорчу?

– Да, – ответила я, не в силах сдержать смех. – Придерживайся сценария, Тим. К тому же никакого пастора там не будет. Но видок у тебя отличный.

Тим и в самом деле выглядел на все сто. Серый костюм из театральной костюмерной, белая рубашка без галстука, начищенные туфли. Волосы убраны в аккуратный хвостик. В руках – портфель и планшет, к которому прикреплена ручка и что-то вроде анкеты. Я присмотрелась и поняла, что это бланк заявки на театральный абонемент – такие бланки лежали стопкой в фойе театра. Тим только загнул верхний край, чтобы не видно было заголовка. Оба журнала он держал под мышкой.

– Ты разберешься, где какой?

– Непременно, – ответил Тим.

– Ну, ни пуха.

– К черту.

Следующий час я посвятила уборке – не потому, что считала, будто Тим или будущий жилец с большим вниманием отнесется к тому, насколько тщательно вычищен ковер, а потому, что это было единственное занятие, которое я смогла себе придумать. Я протерла уксусом окна, отскребла крутящийся круг из микроволновки и освободила аптечку.

Наконец Тим вернулся, он обеими ладонями забарабанил в дверь и вихрем влетел в квартиру – задыхающийся, раскрасневшийся и абсолютно счастливый.

– Я был великолепен! – кричал он, описывая бешеные круги вокруг журнального столика. – Люси, я был просто охрененно крут, а там, как назло, не оказалось ни одного театрального критика! Впрочем, это не важно! Я был сногсшибателен! И кстати, хочу заметить для протокола: этот мальчишка, конечно, стопроцентный гей. У него это на лбу написано. Но, Люси, ты бы видела меня! Я такой: “Мэм, я хочу предложить вам бесплатную пробную подписку”, и она уже хочет взять у меня журнал, но я говорю: “Видите ли, мы обязаны вручать издание исключительно людям из нашей целевой аудитории” – и дальше рассказываю ей, что видел у них во дворе баскетбольное кольцо, и у нее, мол, наверное, есть сын-подросток, тогда она такая: “Нет-нет, моему сыну всего одиннадцать лет”, но в этот момент он появляется на пороге у нее за спиной и выглядывает такой: “Что там? Что?” В общем, все получилось просто идеально!