Джоан торопливо взбежала по ступенькам крыльца, волоча за собой Ди, которую она крепко держала за руку. Отец нерешительно согнул руку в локте, Дот молча положила поверх его согнутой руки свою руку. Он осторожно погладил ее пальцы другой рукой. Впервые за долгие месяцы он прикоснулся к дочери. Он не посмотрел на нее, не проронил ни слова, и лишь где-то уже на середине их дистанции вдруг неожиданно обронил тихим голосом:

– Я люблю тебя, Дот! Я всегда тебя любил! И всегда хотел для тебя только добра!

При этом он продолжал смотреть вперед. Дот промолчала в ответ. Слишком поздно, подумала она. Едва ли сейчас его слова смогут пролиться бальзамом, чтобы зарубцевались ее незаживающие раны. Что сделано, то сделано! Дот думала, что не сумеет вынести этот день, не сможет пережить его. Но нет! Та же душевная апатия, своеобразная анестезия, которая сковала ее тело и душу после возвращения из монастырского приюта, сделали свое дело. Ужасным оставалось лишь одно: ее ведет к алтарю, против ее воли, человек, которому когда-то она безоговорочно доверяла во всем.

Дот сделала глубокий вдох и подняла глаза вверх. Ее последнее желание… А вдруг исполнится? Потом опустила глаза вниз, и тут ее взгляд выхватил знакомую фигуру, притаившуюся в тени густого кедра, растущего рядом с церковью. Сердце у нее упало. При их приближении фигурка сразу же спряталась за ствол дерева, явно не желая, чтобы ее заметили. Но поздно! И знакомая прическа, и жакет, самый любимый жакет Барбары. Это была она.

«Прости меня, – мысленно прошептала Дот. – Я очень виновата перед тобой. Прости!»

Пожалуй, Рег вел невесту чересчур быстро. Скамейки, на которых должны были разместиться приглашенные со стороны невесты, были пусты. Только на самой первой скамейке восседали мама, Ди и миссис Харрисон. Собственно, последнюю никто и не приглашал на свадебную церемонию, но не выталкивать же ее сейчас взашей. Дот успела заметить, что по случаю торжества их соседка явилась в храм без своих обычных бигуди на голове. Как же тут обойдется без ее длинного любопытного носа, в сердцах подумала Дот.

Уолли уже поджидал их, стоя у алтаря. Черный костюм-двойка, брюки-дудочки. Впервые она заметила, какой он высокий. И сразу же почувствовала приступ тошноты. Уолли повернулся к ней лицом, принимая ее из рук в руки, словно посылку, которую только что вручил ему отец. Да она и есть посылка, только обряженная почему-то в белый атлас. Он улыбнулся ей. В его улыбке не было любви и желания, как это бывало, когда ей улыбался Сол. Скорее это была какая-то нервная гримаса, похожая на улыбку. Так обычно улыбаются неуверенные в себе подростки, когда их начинают вдруг прилюдно хвалить. Он взял ее руку и положил себе на локоть.