Уолли глянул на лицо жены. Но что на нем можно прочитать при тусклом свете уличных фонарей? На мгновение он скрылся за дверью и включил голую лампочку без абажура, свисавшую с потолка в холле. Дот все еще нерешительно мялась на площадке. В голову вдруг пришла совершенно дикая мысль. А что, если сейчас взять и пуститься наутек? Интересно, далеко ли она сумеет убежать? Наверняка нет. Да и куда бежать, не имея ни пенни в кармане, с одним лишь чемоданом в руке, в котором только смена белья да пара одежек? Она вспомнила, что существует давняя традиция, согласно которой муж переносит новобрачную через порог их совместного дома на руках. Слава богу, ее муж не додумался соблюсти все традиции!

Дот вошла в холл, крепко, обеими руками прижимая к груди сумочку. Прямо перед ней по коридору виднелась крохотная кухонька-камбуз. Небольшая газовая плитка на две горелки. На одной – сковорода с застывшим свиным жиром. Видно, Уолли пытался приготовить себе на завтрак яичницу с ветчиной. Ведь он хозяйничает здесь уже больше недели, как только получил ключи на заселение. Но вот сковороду забыл помыть.

– Это – передняя, – объявил он, пропуская жену вперед. – Вот большая комната.

Среднего размера квадратная комнатенка с электрокамином, и больше ничего! Голые стены, никакой мебели, даже занавесок на окнах нет. Да что там занавески! Абажура и того нет…

– Здесь еще требуется женская рука, чтобы привести все в порядок, да? Но ты, думаю, с этим справишься и без меня. Всякие там безделушки, вазочки… Ну, чтобы смотрелось по-домашнему!

Уолли выдавил из себя слабую улыбку и прошествовал назад, в холл. Дот последовала за ним. Уолли остановился посреди коридора и взмахом руки указал на три одинаковые двери.

– Комната, гардеробная, ну или чулан, если хочешь. – Третья дверь была полуоткрыта. – И наша спальня.

Дот нервно сглотнула слюну. То, как он произнес «наша спальня», означало лишь одно: впредь они будут спать вместе, на одной постели. Впрочем, а как же иначе? Ведь они же супружеская пара! В этой комнате кое-что было. Правда, на окнах тоже никаких гардин или штор, зато на полу лежал матрас, застланный вязаным покрывалом, почти таким же, как у них дома, в той комнате, в которой она прожила всю свою жизнь. Впрочем, от вида знакомой вещи Дот легче не стало, разве что лишний раз взгрустнулось по дому. А ощущение собственного одиночества и изолированности от всего остального мира стало еще острее. Такое впечатление, будто она затерялась где-то в необъятном пространстве. Только где? И как выбраться из этих незнакомых ей лабиринтов? Неужели она станет тосковать о доме, которого больше нет? Тот прежний родительский дом, он ведь остался лишь в ее фантазиях да в воспоминаниях детства.