Это настоящий Ален Ротт-Врийе в униформе члена Французской академии, дополненной шпагой с эфесом в виде переплетения нагих женских тел. Габриель спасается, пробивая потолок, но преследование продолжается и над крышей.

– Как ты смеешь выступать от моего имени в день присуждения моей премии? Не позволю, чтобы моим лауреатом манипулировала блуждающая душа! Возможно, это не Муази покончил с твоей телесной оболочкой, но я покончу с тобой здесь и сейчас!

И он выхватывает свою академическую шпагу. Габриель Уэллс пожимает плечами.

– Вы не причините мне вреда, я бесплотный дух.

– Ошибаешься, жалкий писака! Вспомни, какие твои детские раны, какие страхи были хуже – физические или психологические?

Академик взмахивает полой зеленого плаща, и появляется некто в большой черной шляпе, в черных очках, с черной бородой, с открытым пакетиком в руках.

– Хочешь конфетку, малыш? Ну-ка, попробуй мои сласти!

Удивленный Габриель отшатывается.

– Писательское ремесло позволило мне развить острое чутье психолога, – говорит Ротт-Врийе. – Например, видя взрослого, я чую, какие страхи у него были в молодости. Ты вот боялся, что тебя похитят. Полюбуйся, что у нас за компания. Узнаешь этого господина в плаще, солнечных очках, черной шляпе? Это Пугало!

– Ну же, малыш, возьми конфетку, увидишь, какая вкуснятина! – пристает Пугало.

– НЕТ, НЕ ЖЕЛАЮ ВАШИХ КОНФЕТ! – вопит Габриель.

Пугало наступает.