– Это все ночные видения, моя повелительница, всего лишь призраки. Как видно, в сновидениях является тебе злая Лабарту, насылающая ночные кошмары.

– Не верю я в демонов.

– Как не верить! – с серьезным видом качает головой Тека. – Их породили земные жены бога Ану.

– Не верю я в это, Тека, зато верю в совесть, совесть моя во мне заговорила. Я обрекла на смерть того, кто спас меня от смерти. Я нарушила закон чести.

– Да ведь Набусардар помиловал Устигу. О чем же ты кручинишься?

– Помиловал… – Девушка в отчаянии взглянула на Теку. – Он не вынесет заточенья, задохнется в смраде подземелья. И тогда на меня падет проклятие. Я умру вместе с ним, Тека, я больше так не могу…

Тека отложила клубок и погладила Нанаи, чувствуя, как она дрожит.

– Я больше не могу…

Губы девушки вздрагивали от сдерживаемых рыданий.

– Ты должна мне помочь, Тека. Ты должна мне помочь освободить его.

Рабыня отпрянула, всплеснув руками. Пальцы ее застыли от ужаса. Вскрик ее замер в горле.

– Ты хочешь, чтобы я оставила дверь темницы отпертой и он убежал?

– Да нет, не о том я, – возразила Нанаи рассудительно, – помнишь, в тот раз…

В тот раз, когда, переодевшись, Нанаи снесла Устиге миску с едой, она пообещала ему теплое покрывало, горсть благовонных семян и маленького божка из нефрита. Маленького, славного божка, похожего на куклу, какой играют дети. Вот если бы Тека потихоньку отнесла ему все это да подлила масла в каганец, да прибавила тайком еще один фитилек… И если уж по доброте душевной она на это согласится – ну, что стоит ей заодно передать князю из далекой персидской земли чистую рубаху да кое-что из одежды… Ведь у него здесь нет никого, некому о нем позаботиться. Некому. Он так одинок, заброшен всеми… и ничего не станется, если она из простого сострадания, из обычного человеческого сочувствия велит страже бросить ему охапку чистой соломы, пахнущей спелым зерном и солнцем, в полых стеблях которой струится чистый воздух.

– О Тека, это в твоих силах, – упрашивала Нанаи, – в твоих силах… Так возьми же это теплое покрывало, благовония, нефритового божка, масла для каганца…

– Нет, нет! На что ты меня подговариваешь, дочь Гамадана? Зачем ты вынуждаешь старуху лукавить и сама предаешь своего господина? Отчего ты желаешь мне зла? Иль ты забыла, как я спасла тебя от кары и гнева Набусардара, когда стража дозналась, что, пока я дремала, ты сама снесла еду Устиге? Не упроси я Гедеку и начальника стражи, сидеть бы тебе самой в каменной темнице. Я выручила тебя в надежде, что ты образумишься, выбросишь из головы персидского князя и будешь любить только моего господина, благородного Набусардара. Когда-то ты говорила, что любишь его одного. Что же сталось с твоим сердцем?