Ничего не подозревая, Тека отнесла ее Устиге и возвратилась с пустой.

Князь ел долго и нехотя. Не осилив и половины, он оставил ужин. Однако ночью, проснувшись от холода, потянулся к миске и опорожнил ее. Только тогда обнаружил он на дне исписанную восковую табличку. Письмо повергло его в дрожь, а на душе стало еще тоскливей.

Он шепотом повторял одно:

– »…жива… но в сердце своем лелеет Набусардара. Забудь… ее, господин. Она не стоит твоей любви». И снова:

– «жива… но в сердце своем лелеет Набусардара». Устига застонал.

– О…

И произнес еле слышно:

– »… не стоит твоей любви… забудь ее…» Он помолчал.

– О нет! Я не могу ее забыть. Она заблуждается, поддалась искушению, и это ненадолго.

Затем он затер письмена на восковой дощечке и стал выводить на ней ногтем: «Благодарю тебя, прислужница Набусардара, благодарю за все. Твои дары утешат меня, но я буду признателен вдвойне, если ты поклонишься от меня дочери Гамадана. Она мне дороже всего на свете, и я не верю, что она не вернется ко мне, когда я вновь стану свободным. И еще об одном прошу тебя, прислужница Набусардара, дай мне знать – мир нынче или война. Я не могу ответить тебе любовью, но я щедро, очень щедро вознагражу тебя…»

На следующий день он не съел всего, что было в миске, и положил на дно восковую дощечку с ответом. Утром Тека унесла ее.

Нанаи с нетерпением дожидалась возвращения рабыни. Когда та поставила миску на стол, девушка, подкравшись, проворно запустила в нее пальцы и извлекла дощечку. Но в ту минуту малку, дух-охранитель, забыл о ней, потому что рабыня, внезапно обернувшись, увидала послание, прежде чем Нанаи успела его спрятать.

– Что это опять у тебя? – грозно спросила она, и взгляд ее предвещал бурю.

Они смотрели друг на друга так, как смотрят хищники, не поделившие добычу.

– Восковая дощечка, – собравшись с духом, вымолвила наконец Нанаи, – восковая дощечка, Тека. Руки у нее опустились.

– Я отвечаю за твои поступки перед самим Набусардаром, моя госпожа. Ты должна отдать ее мне.

– Нет, ни за что! – вскричала девушка и метнула взгляд на очаг, в котором пылал огонь.

– Тогда мне придется рассказать обо всем Непобедимому.

– Рассказывай, рассказывай, сколько хочешь! Мне теперь все равно. Я ненавижу этот дом, ненавижу всем сердцем!

– Успокойся, моя повелительница, будь же благоразумна! Ничего не поделаешь… Тека протянула руку к дощечке.