– Новые законы запрещают это, светлейший, – невозмутимо заметил Набусардар.

– Зато благодаря тебе нынче дозволено отбирать у вельмож последнюю скотину, убивать ее на бойне и раздавать мясо городской черни. Ты изменяешь своему сословию. Голодранцы тебе милее господ.

– Сейчас не время говорить об этом, светлейший, – заметил вновь назначенный сановник, в ведении которого были дороги.

– А я рад случаю, – вспыхнул сановник по торговым делам, – высказать, что думаю. И если Набусардар не образумится, я – заявляю это во всеуслышание – не премину возместить недостающее тягло рабами.

– Я не советовал бы тебе, светлейший, делать это, – с угрозой произнес Набусардар, – не советовал бы я тебе в нынешние времена приучать рабов к мысли, что можно пахать и на людях. Как бы самому не очутиться в ярме!

Сановник лишь хмыкнул в ответ, покусывая губы от злости. В молчании прошли они через двойную дверь во внутренний двор, а оттуда – в зал, где вершилось правосудие и где царь самолично выносил и утверждал приговоры.

Здесь Валтасару было угодно принять персов.

Царь сидел в судейском кресле, глядя прямо перед собой. Он постукивал каблуком по его подножию, держа одну руку под мантией. Затем встал, спустился по ступенькам к сановникам и опять остановился в молчании, задумчиво расчесывая пальцами курчавую бороду. Видно, невеселые мысли роились в его голове.

Наконец он подняв глаза и молвил:

– Мой отец, царь Набонид, – пленник Кира. Держава Набонида пала, только Вавилон, верховным властелином и правителем коего я являюсь, стоит неколебимо. Я знаю, в тяжкую годину для народа единственная его опора – царь. Перед алтарем Великой Матери я просил богиню укрепить наш ум, ниспослать нам силу и мужество, чтобы спасти Вавилон от гибели и разрушения. С минуты на минуту сюда войдут персидские послы. Одним богам известно, с чем они к нам пожаловали. Но я, мои верные, я, ваш царь, хочу быть с вами и народом нашим до последнего вздоха.

Прошу и вас не посрамить честь предков и не изменить родине, что бы ни случилось.

Никогда еще никто из присутствующих не слыхал от Валтасара столь многозначительных слов. Сановники с нетерпением ждали, что последует дальше.

А царь, словно его и в самом деле осенила божественная Нинмаха, продолжал:

– Обычно осаждающие требуют сдать город без боя…

По залу пронесся ропот.

– Вы полагаете, что Кир выслал своих гонцов с иной целью? – спросил Валтасар.

– Да! – лаконично ответил один из сановников.

– Ты так считаешь, светлейший? – Царь наклонился в сторону наместника Борсиппы.

– Да, царь царей, – подтвердил тот, – сдается мне, персы хотят помириться с нами, ибо чувствуют себя недостаточно сильными. Сановники живо восприняли это предложение, а многие согласились с высказанным мнением.