«Сейчас они меня покусают, — медленно думал Косточкин, — порвут… И тогда точно сбудется предсказание дурочки: я не уеду никуда, здесь и останусь».
— Не плачь, Маша, я з-десь… То есть Яна. То бишь Вероника, — пропел он.
Все это было довольно нелепо, странно, но псы как-то лениво, посматривая друг на дружку, приближались. Двое были довольно крупными, рыжеватый один, другой пегий, с хвостами палками. Вид у них был
И тут Косточкин вспомнил, что в сумке у него фонарик с электрошокером. Он достал черный фонарик. Вот истинное оружие фотографа — свет, электричество. Косточкин почувствовал себя воином света, да. Сейчас он задаст собакам!
— Ну? — с вызовом спросил он, сжимая свое оружие. — Мракобесы! Что?..
И тут псы окончательно определились: вдруг замерли, поставив хвосты торчком и навострив уши, внимательно глядя на человека, и рыжеватый пес с квадратной мордой и полувислыми ушами зарычал.
— Да? — спросил Косточкин, выставляя вперед фонарик. — Да?
И вслед за вожаком зарычали остальные, показывая желтовато-белые клыки. Они пошли на Косточкина. Но и он сам на них шел, как истинный рыцарь. И сделал выпад со своим мечом, нажал на кнопочку — рраз!..
Но за этим ничего не последовало. И псы, вздыбив загривки, кинулись, — да тут раздался окрик:
— А ну! Эй! Вссыть! Дик!
И рыжеватый вожак быстро оглянулся и вдруг замотал хвостом. Снизу к соборной стене поднимался священник в куртке поверх рясы, в шапочке, с высоким лбом, точеным носом, небольшой бородой.
— Ах вы, паршивцы! — восклицал священник. — Чт
И вся стая подбежала к нему, виляя хвостами, прижимая уши. Он трепал их по головам, Дика даже ударил легонько по квадратной морде.
— Пошли! — повторил священник, присвистнув, и собаки побежали прочь, за железную оградку, где начинались заросли оврага.
Священник посмотрел на Косточкина.