– И что? Я превратилась в Джойс только потому, что мне не нравятся наземные горные разработки?

– Я хочу сказать, что у проекта есть и свои плюсы.

– Вы думаете, что люди должны жечь больше угля. И способствуете этому. Несмотря на глобальное потепление.

Уолтер накрыл глаза рукой и надавил так сильно, что они заболели.

– Хочешь, чтобы я объяснил причину? Да?

– Если угодно.

– Мы движемся к катастрофе, Патти. Нас ждет полнейший крах.

– Что ж… честно говоря, не знаю насчет тебя, но для меня это в некотором роде будет облегчением.

– Я имею в виду не нас с тобой!

– Ха, а я-то не поняла. Честное слово, не сообразила, что ты имел в виду.

– Я хотел сказать, что прирост населения и потребление энергии должны в какой-то момент внезапно пойти на спад. Наше развитие уже давно перестало быть экологически устойчивым. Как только настанет кризис, экосистемы получат шанс восстановиться – но лишь в том случае, если природа вообще уцелеет. Главный вопрос заключается в том, какая часть планеты успеет погибнуть, прежде чем грянет гром. Возможно, мы высосем все досуха, срубим деревья, опустошим океаны – а потом мир рухнет. Или же где-то останутся нетронутые островки, которые переживут катастрофу.

– Так или иначе, мы-то с тобой к тому моменту давно будем мертвы, – заметила Патти.

– Да, но, пока я еще жив, я пытаюсь создать такой островок. Убежище. Место, где несколько экосистем сумеют пережить кризис. Вот что такое наш проект.

– То есть, – уточнила Патти, – будет нечто вроде всемирной чумы, и когда люди выстроятся в очередь за лекарством, мы с тобой встанем последними? “Простите, ребята, очень жаль, но лекарство только что закончилось”. Мы вежливо улыбнемся, кивнем и погибнем.

– Глобальное потепление – серьезная угроза, – возразил Уолтер, отнюдь не собираясь глотать наживку, – хотя это еще не так страшно, как радиоактивные отходы. Оказывается, природа приспосабливается гораздо быстрее, чем мы привыкли полагать. Если растянуть климатическое изменение на сто лет, у хрупкой экосистемы есть шанс побороться за выживание. Но если взорвется реактор, все немедленно пойдет к чертям и не оправится еще пять тысяч лет.

– Значит, да здравствует уголь, жгите больше угля, ура, ура.

– Все не так просто, Патти. И ситуация становится еще сложнее, если задуматься над другими вариантами. Ядерная энергия – это бомба, которая вот-вот взорвется. У экосистем нет ни малейшего шанса оправиться после мгновенной катастрофы. Эта идиотка Джослин Зорн выпустила брошюру, в которой описаны два варианта, с ее точки зрения – единственные. На первой картинке изображен пустынный ландшафт на месте взорванной горы, на второй – десяток ветряков на фоне девственных гор. Что тут не так? Десяток ветряков. Там, где их должно быть десять тысяч. Придется покрыть турбинами каждую горную вершину в Западной Вирджинии. Вообрази перелетную птицу, которой нужно миновать все это на своем пути. Если покрыть штат ветряками, думаешь, он по-прежнему останется приманкой для туристов? Чтобы конкурировать с углем, ветряки должны работать бесперебойно. Через сто лет у нас по-прежнему будет это уродливое бельмо на глазу, а остатки дикой природы будут погибать. А при ведении открытых горных разработок, если все сделать правильно, через сто лет ситуация будет, конечно, не идеальной, но тем не менее мы сохраним девственные леса.