– Я хочу! По-моему, все ясно. Ты высказался очень недвусмысленно.

– Нет. Ты ничего не обязана делать. Просто стань опять моей Патти. Вернись ко мне.

Тогда она бурно зарыдала, и он лег на кушетку рядом с ней. Ссора регулярно служила прелюдией к сексу – это был едва ли не единственный способ заняться любовью.

За окном хлестал дождь и небо вспыхивало от молний, пока Уолтер пытался наполнить Патти желанием и самоуважением, дать ей понять, как ему важно, чтобы именно ей он мог раскрыть душу. Это никогда у него толком не получалось, и все же после всего наступила череда блаженных минут, когда они лежали друг у друга в объятьях, осененные покойным величием долгого брака, забыв себя в общей печали, простив друг другу все причиненные беды и обиды, и отдыхали.

На следующее утро Патти отправилась искать работу. Она вернулась через два часа и заглянула в кабинет к мужу – в оранжерею, – чтобы объявить, что устроилась администратором в местную “Республику здоровья”.

– Даже не знаю… – сказал Уолтер.

– Что? А почему бы и нет? Это едва ли не единственное место в Джорджтауне, от которого меня не тошнит. И потом, они недавно открылись. Это хорошая примета.

– Учитывая твои таланты, должность администратора вряд ли тебе подходит.

– С чьей точки зрения?

– С точки зрения людей, которые могут тебя там увидеть.

– И что это за люди такие?

– Люди, у которых я пытаюсь добиться денег, юридической поддержки или посредничества.

– О господи. Ты сам понимаешь, что говоришь?

– Я всего лишь откровенен с тобой. Не наказывай меня за честность.

– Я сержусь на тебя за снобизм, а не за честность. Ничего себе! “Не подходит”! Надо же.

– Ты слишком умна для того, чтобы занимать должность для начинающих в спортклубе.

– Ты хочешь сказать, что я слишком стара. Ты бы не стал возражать, если бы Джессика решила поработать там летом.

– Честно говоря, я бы огорчился, если бы это было единственное ее летнее занятие.

– Ну и что мне делать? “Найди хоть какую-нибудь работу, о нет, подожди, не надо, та работа, которая тебе нравится и для которой ты годишься, не подходит”.

– Хорошо, иди и работай. Мне все равно.