– У меня такое ощущение, что лучше тебе оттуда свалить, – сказал Джоуи.

Он явно не испытывал энтузиазма, и Уолтер возненавидел себя за то, что предстает перед сыном таким слабым и жалким. Словно желая еще усугубить это ощущение, он спросил, не знает ли Джоуи, как дела у сестры.

– Я с ней говорил, – ответил тот, не вынимая рук из карманов и не отрывая глаз от пола. – Она на тебя злится.

– Я отправил ей штук двадцать сообщений!

– Можешь не стараться. Сомневаюсь, что она их прослушивает. В любом случае люди не слушают все сообщения подряд – просто смотрят, кто звонил.

– Ты сказал Джессике, что у этой истории две стороны?

Джоуи пожал плечами:

– Не знаю… их действительно две?

– Да! Твоя мать дурно поступила со мной. Мне очень больно!

– Честно говоря, я не то чтобы хочу подробностей, – признался Джоуи. – Она уже все рассказала. И мне неохота думать, на чьей я стороне.

– Когда ты с ней говорил?

– На прошлой неделе.

Значит, Джоуи знал, что именно сделал Ричард – что́ Уолтер позволил сделать своему лучшему другу, рок-звезде. Теперь он окончательно пал в глазах сына.

– Я хочу выпить пива, – сказал он. – Раз уж у меня день рождения.

– Можно нам с Конни тоже пива?

– Конечно. Потому-то мы вас и пригласили пораньше. Впрочем, Конни и в ресторане может пить что захочет. Ей ведь двадцать один?

– Да.

– Я не настаиваю, просто хочу знать: ты сказал маме, что женился?

– Папа, я об этом думаю. – Джоуи явно напрягся. – И позволь уж мне решать самому, ладно?

Уолтеру всегда нравилась Конни (ему даже втайне нравилась ее мать, которая с ним флиртовала). На девушке были туфли на чудовищно высокой шпильке, глаза густо накрашены ради праздника; Конни была еще в том возрасте, когда стараются выглядеть намного старше. В ресторане он с бьющимся сердцем наблюдал за тем, как трогательно внимателен к ней Джоуи – он читал вместе с ней меню и помогал выбрать блюда. Конни отказалась от коктейля и попросила колы – потому что Джоуи еще не имел права пить спиртное. Они молчаливо доверяли друг другу, и Уолтер вспомнил себя и Патти в те времена, когда они были совсем молоды и объединились против всего мира. Его глаза затуманились при виде их обручальных колец. Лалита, которой было неловко, явно старалась отстраниться от молодых людей и примкнуть к человеку вдвое старше – она заказала мартини и попыталась заполнить тишину разговором о “Свободном пространстве” и кризисе перенаселения. Джоуи и Конни выслушали ее речь с безукоризненной вежливостью, как и всякая пара, для которой не существует ничего на свете, кроме собственной любви. Хотя Лалита избегала обращаться к Уолтеру, тот не сомневался, что Джоуи знает: эта девушка – не просто его помощница. Попивая третье пиво за вечер, Уолтер все сильнее стыдился своих поступков и был благодарен Джоуи за равнодушие. Ничто в течение многих лет не раздражало его в сыне сильнее, чем равнодушие, а сейчас он испытывал благодарность. Джоуи победил в этой войне, и отец радовался.