Должен сказать, что Маргарет прилагала немало усилий, чтобы найти занятие для Сары, но та оставалась глухой ко всем предложениям по благотворительной работе, ведению дневника и других способов проводить время. Сара, впрочем, предпринимала попытки «исполнять свои обязанности», как она это называла, но как может мужчина получать удовольствие, занимаясь любовью с женой, если он знает, что ей ненавистна каждая секунда этих занятий.

В середине августа Маргарет невзначай обронила:

– Мы с мальчиками должны вскоре собираться. Я обещала погостить в Йоркшире у Фенуиков в начале следующего месяца, а перед поездкой на север хочу недельку побыть на Сент-Джеймс-сквер.

Мы с Сарой тут же погрузились в отчаянную панику и умоляли ее остаться, но она отказалась.

– Мне нравилось в Кашельмаре, – твердо сказала Маргарет, – и я знаю, что мальчикам тоже понравилось. Патрик, ты уделял им столько времени. Но никакие гости не должны засиживаться, и у нас есть другие обязательства.

Они уехали. И вот мы остались вдвоем в Кашельмаре, стояли у двери, смотрели, как удаляется экипаж, спускаясь по склону, и тут Сара разрыдалась, а я почувствовал себя, как, вероятно, чувствовал Робинзон Крузо, когда оказался на своем жалком необитаемом островке.

5

– Почему ты не спишь со мной? – спросила Сара.

– Я думал, ты этого не хочешь, – ответил я.

– Не хочу.

Это было неприятно слышать. Я знал: она предпочитает спать одна, но все же ее слова доставили мне боль.

– Тогда почему ты спрашиваешь?

– Потому что мы должны спать вместе.

– Но мне показалось, ты говоришь…

– Я хочу ребенка. – Сара заплакала. – Я хочу ребенка, а откуда он может взяться, если ты ко мне и не приближаешься, никогда меня не целуешь, никогда ко мне не прикасаешься, никогда, никогда, никогда ничего не делаешь…

И тогда на нас обрушилась самая ужасная катастрофа. Я пытался заниматься с нею любовью, но все было тщетно.

– Почему ты не можешь? – спросила Сара. – Почему? – Она снова плакала.

– Не плачь.

– Но я не понимаю.