Я, конечно, инстинктивно понимала, что ни одна порядочная женщина не может получать удовольствия от Супружеского Действа. Но я испытала большое потрясение, когда узнала, что не только некоторые внешне добропорядочные женщины ведут образ жизни куртизанок, но и по-настоящему «добропорядочные» женщины либо вовсе не возражают против Супружеского Действа, либо относятся к нему как к скучноватому, но приемлемому занятию.

Вот тогда-то я и поняла: вероятно, со мной что-то не так. Задолго до того, как Патрик сказал мне, что я бесполое, сплошное злосчастье и от меня проку как от козла молока, я уже стыдилась своей ненормальности, как калека стыдится своего уродства. Мое единственное утешение состояло в том, что никто об этом не знал, кроме Патрика и Маргарет, и я была полна решимости не расширять круг осведомленных о моей неполноценности дальше этих двоих. Это исключало возможность каких-либо любовных интрижек, и, хотя я часто встречалась с привлекательными мужчинами, одна только мысль о том, что на моих глазах их восхищение превратится в разочарованное отвращение, обескураживала меня, и я без всякого труда проявляла холодность, когда того требовали обстоятельства.

Мне не приходило в голову, что, возможно, есть и другие женщины, у которых исполнение супружеского долга вызывает такое же омерзение, как и у меня. Мне даже не приходило в голову, что и другие женщины могут с такой же фанатичностью, как и я, скрывать свои недостатки, – ведь никто не выставляет напоказ свою несостоятельность. Считая, что одна такая, я просто как могла несла свой крест, а это было нелегко, в особенности во время самых жестоких ссор с Патриком. Все, даже Маргарет, считали Патрика неизменно добрым и мягким, но в его характере была и темная сторона, особенно очевидная, когда он напивался, а в таких случаях он становился как бешеный и очень несдержанный на язык.

– Сара, ты такая чертова лицемерка! – бросил он мне как-то раз. – Ты заманиваешь мужчину, а когда тот воспламеняется, становишься куском льда. Есть очень вульгарное слово для описания таких женщин, как ты, но, зная твой ужас перед вульгарным языком, я его попридержу, пока ты не попытаешься соблазнить меня поцелуями, а когда задеру твою юбку, впадешь в истерику. Я тебя хорошо знаю, а потому ждать мне недолго.

– И я тебя хорошо знаю, – ответила я, – и знаю твое нежелание задирать мою юбку, а потому нам наверняка придется ждать вечность.

Эта перебранка привела к такому жуткому скандалу, что он все же назвал меня тем словом, что было у него на уме, а вдобавок еще и несколькими другими. Когда Патрик впадал в ярость, то становился очень грубым, и хотя я понимала, что проявляю слабость, пасуя перед вульгарным языком, но поделать с собой ничего не могла. А от разговоров о Супружеском Действе мне становилось нехорошо физически.