– Я знаю, это ужасное место, – сказал Патрик, когда мы приносили обещания измениться, – но нам в течение двух-трех лет иное не по карману. Теперь, когда Дерри не стало, Дьюнеден и кузен Джордж согласились еще раз уладить мои финансовые проблемы, и они пообещали, что если мы только сможем некоторое время пожить скромно в Ирландии, то потом вернемся в Вудхаммер. Так что если бы ты могла потерпеть, дорогая… мне трудно тебя об этом просить, но…

Конечно, я пообещала потерпеть.

Но приходилось мне нелегко. Даже не могу сказать, что́ больше всего не нравилось мне в Кашельмаре. Вероятно, тишина. В Вудхаммере местность была наполнена слабыми звуками: от птичьих трелей или полоскания выдр в реке, от горностаев, которые возились в кустах, до далекого шума железной дороги в ясный день. В Кашельмаре ничего этого не было. Вокруг дома росли деревья, но я редко видела там птиц и ни разу какого-нибудь дикого животного. Во время Великого голода сороковых всех диких зверей истребили ради еды, и, хотя говорили, будто животные вернулись, они предпочитали не попадаться людям на глаза. С озера не доносилось ни звука. Река Фуи беззвучно текла по болоту между песчаными берегами, и даже дождь падал бесшумно, никогда не молотил по окнам и не плескался в дождевой бадье.

Я до сих пор слышу эту тишину. Если кто-то говорит, что тишина не слышна, то он никогда не был в Кашельмаре. Там обитала живая тишина, неземная и пугающая, но я ни разу не сказала Патрику, как она гнетет меня. Если он мог без жалоб выносить Кашельмару, то могла и я.

У него родилась какая-то безумная идея разбить сад в зарослях за домом, и той весной он словно помешался на этом, работал целыми днями, копал землю, выравнивал, срубал деревья, а иногда даже переносил их в другие места. Он взял четырех человек в помощь, но ирландцы готовы работать за гроши, так что даже кузен Джордж не мог назвать это излишеством. Правда, Джордж называл поведение Патрика странным, потому что он работал вместе с ирландцами, словно чернорабочий. Я же признаюсь, что считала это не только странным, но и унизительным. Но и тогда я ничего не сказала. Патрик не критиковал меня за то, что я целиком отдаюсь Неду, поэтому я не критиковала Патрика за то, что он целиком отдает себя саду. Так или иначе нам обоим требовалось какое-то отвлечение, чтобы жизнь в Кашельмара была более или менее сносной.

Летом Маргарет вернулась с мальчиками и похвалила нас за Неда – он рос как надо.

– Он такой умненький! – восхищенно проворковала она. – Это видно с первого взгляда.