– А почему арендаторов нельзя заставить платить? Наверняка у них остаются какие-то деньги!

– То немногое, что у них было, они истратили после первого неурожая, и Макгоуан говорит, что бессмысленно ждать от них того, чего у них нет. Сара, ты не понимаешь, насколько бедны эти люди. Они выращивают картошку для себя, а пшено и овес на продажу, чтобы платить ренту. Если неурожай, у них нет ничего. Макгоуан говорит, что я еще должен благодарить Бога, что неурожай не затронул картошку, потому что если бы это случилось, то все, включая и меня, стали бы нищими.

– Но что-то ты ведь можешь сделать! – в отчаянии воскликнула я. – Если нужно взять деньги в долг, то, может, Джордж…

– Джордж в той же мере зависит от своих арендаторов, что и мы, так что у него тоже наверняка наступили трудные времена. Нет, Дьюнеден был моей единственной надеждой. Разве что после похорон…

Ситуация сложилась очень неловкая, и мне больше ничего не хотелось знать про нее, но после похорон Патрик попросил меня быть с ним, когда он обратится к зятю с просьбой. Я попыталась было отказаться, но он настаивал, убеждал, что его шансы на успех будут выше в моем присутствии. Я была уверена, что он ошибается. Поскольку похороны повергли меня в ужасное настроение, я вовсе не хотела становиться свидетельницей этого затруднительного разговора, но, чтобы предотвратить новую ссору, согласилась. Мы встретились с лордом Дьюнеденом втроем утром перед нашим отъездом в Кашельмару, и беседа получилась именно такой унизительной, как я и предполагала.

– Как ты смеешь говорить об этом в такое время! – вскричал лорд Дьюнеден. Он уже был стариком на восьмом десятке, но очень представительной и благородной наружности. – И как ты смеешь затевать такой разговор в присутствии твоей жены, которая ничего не должна знать о таких делах! Неужели у тебя совсем не осталось гордости? Ты совершенно утратил всякое представление о правилах приличия!

Патрик пробормотал извинения, перемешивая их ссылками на плохой урожай, но лорд Дьюнеден оборвал его властным жестом.

– Я с тобой покончил, – отрезал он. – Я помогал тебе все эти годы по одной, и только по одной причине – ты был братом Катерин. Но теперь, когда Катерин мертва, никакая сила на земле не заставит меня снова помогать тебе. Немедленно покинь мой дом и никогда не возвращайся!

Больше сказать было нечего. Я не знала, куда спрятаться от стыда, и мне едва хватило сил, чтобы выйти из комнаты, а потом, боясь, что беседа с Патриком может обернуться ссорой, я отправилась прямо к Маргарет.

– Но, решение очевидно, – сказала она, удивленная всем тем, что я ей выложила про наши беды. – Вы должны немедленно закрыть Кашельмару, чтобы экономить все до последнего пенса, и поехать жить ко мне на несколько месяцев.