Я уже предупредил Лайама, что приду с другом, и он зарезервировал для меня угловой столик у окна.

– Макс, кто твой друг? – спросил Лайам, когда мы пришли, и я без запинки ответил:

– Это досточтимый Патрик Эдвард де Салис, сын и наследник лорда де Салиса из Кашельмары. Мастер де Салис, позвольте представить мистера Лайама Галахера.

Лайам смотрел ошеломленным взглядом, возможно вполне искренним, но тут же пришел в себя, поздоровался с Недом и спросил, что он будет есть.

– Меню у вас есть? – спросил Нед, как всегда высокомерным тоном.

Лайам подал меню и подмигнул мне:

– Стейк, как обычно, Макс?

– Нет, сегодня я буду баранью котлету. И конечно, не забудь мою картошку.

– Как я могу забыть? Пинту стаута?

– Подойдет. Нед, стаут к еде?

Нед отрицательно покачал головой. Лайам услужливо предложил ему сидр, но он и от этого отказался. Официант Джо мгновенно принес мой стаут, корзиночку свежевыпеченного разрыхленного хлеба, еще горячего, только-только из духовки, а еще блюдечко с маслом, таким жирным, словно я сам его сбивал.

– Попробуй, – предложил я Неду.

Он в третий раз отрицательно покачал головой.

Терпение мое лопнуло. Ладно, подумал я, если хочешь так, пусть будет так, и я закрыл рот. Молчание длилось. Я отхлебнул немного стаута, съел хлеба, а когда принесли наши котлеты, без слов взял вилку и нож. К этому времени Нед начал чувствовать себя неловко. Он беспокойно ерзал на своем стуле, и, хотя и пытался есть котлету, половина осталась на тарелке. В конце концов я пожалел его. Он был всего лишь мальчишкой и, вероятно, совсем не таким самоуверенным, каким хотел казаться.

– Пудинг? – коротко спросил я.

– Нет, спасибо, – ответил он, глядя на свою тарелку, и теперь я понял, что он стал доступнее.

Я заказал ватрушку и чай. Чай у Райана варят по-настоящему, в отличие от других известных мне американских заведений, я всегда после обеда здесь выпивал большой чайник. Как только Джо принес заказ, я подался вперед так быстро, что Нед подпрыгнул, и сообщил ему самым спокойным голосом:

– Твоя мать просила меня обсудить с тобой кое-что. Ты меня выслушаешь по-человечески или мне придется объяснить ей, что ты вел себя слишком грубо и разговаривать с тобой было невозможно?

Он проглотил слюну и заставил себя произнести:

– Конечно, говорите то, что хотели.