– Я не могу позволить ему прочесть их, – в панике сказала Сара. – Это будет слишком волнительно. Они его расстроят.

– Почему ты так говоришь? Когда вы оба были в Нью-Йорке, он получал письма от отца, верно?

– Да, но Патрик тогда думал, что Нед осенью вернется домой, даже если и без меня. Когда Патрик поймет, что мы уехали из Нью-Йорка, ему станет ясно – его провели. Уверена, Чарльз написал ему, что мы покинули его дом.

– Значит, теперь твой муж пишет Неду, чтобы он оставил тебя и вернулся домой. И что с того? – Я перетасовал письма, словно колоду карт. – Нед не послушается его. Ты слышала за последние полгода, чтобы он хоть раз назвал имя отца?

– Но Патрик наверняка ругает меня, пишет всякие пакости. Это смутит Неда, повредит ему.

– Ну, есть способ успокоить тебя – вскрыть письма и прочесть, – предложил я.

Сара не хотела делать это, но в итоге сдалась.

Мы молча прочли письма.

– О боже, – выдохнула она, когда мы дочитали последнее и положили его к остальным на стол. – Максвелл, мы не можем позволить ему прочесть их.

Я ответил не напрямую:

– А что в твоем письме?

Оно было более оскорбительным, чем прежние. Начиналось оно словами о том, что, как ему стало известно (от Чарльза), она – моя любовница и упала слишком низко, а потому может рассчитывать увидеть детей только в случае немедленного возвращения. Он клялся, что Сара может не опасаться Хью, который готов относиться к ней со всем возможным уважением, но если она не вернется домой к Рождеству, то прощения не будет и Сара больше никогда не увидит других детей. Кроме того, Патрик примет меры, чтобы вывести Неда из-под ее влияния. Ей не следует думать, что он не сможет дотянуться через Атлантику, хотя океан и имеет ширину три тысячи миль. Он наймет наилучших адвокатов для ведения этого дела, и, поскольку он ведет примерную жизнь, тогда как Сара выставляет напоказ свою безрассудную страсть, скандализируя весь Нью-Йорк, в исходе дела можно не сомневаться. Завершал он, как обычно, подлым образом ударяя ее в самое больное место: дети плачут каждый вечер, ложась спать, – так скучают по ней.

– Не верь ни одному его слову, – сразу же успокоил я Сару. – Слова о суде и присяжных – чистая ложь, чтобы напугать тебя, потому что нет сомнений: ему не удастся скрыть свою содомию, если дело когда-нибудь дойдет до суда, а содомия – это тебе не супружеская измена, сам Господь так сказал черным по белому в Библии. Что касается плачущих детей перед сном – этому тоже невозможно поверить. Конечно, они скучают без тебя, но он сильно преувеличивает, раздувает, чтобы ты чувствовала себя виноватой.