А у меня была одна мысль: спаси Бог тех несчастных американских ирландцев, которые никогда больше не увидят этого. Я подумал о Финесе и его деньгах и пожалел его.

– Да, с моря очень красиво, – согласилась с Недом Сара. – Отсюда не видно убожества и нищеты.

– Никто из тех, кто живет в Ирландии, не может быть убогим, – возразил я, и Сара, улыбаясь, сжала мою руку и сказала, как, вероятно, волнительно для меня возвращение.

Я вспоминал ледяные ветры, метущие по длинным, прямым улицам Нью-Йорка, и грязные, вонючие проулки, испускающие смрадные запахи под палящим солнцем. Я подумал о том, что когда зажигаешь свечку, то видишь разбегающихся тараканов, а лежа в темноте, слушаешь, как скребутся крысы. Я видел пьяных изгоев, валяющихся на улицах, и размалеванных падших женщин в кабаре, и калек-нищих, от которых несет сточной канавой.

– Все закончилось, – пробормотал я. – Я дома.

В воздухе стоял запах рыбы и кое-чего похуже, но это не имело значения, и, когда мы причалили, я почти не замечал нищих или узких мощеных улочек, усыпанных навозом. Под моими ногами была ирландская земля, в ушах звучали ирландские голоса, и, клянусь Господом, не было на земле человека счастливее меня в тот момент.

– Я вернулся! – прокричал я и подбросил шляпу в воздух. – Я победил! Я поборол их всех! Я дома!

Я ухватил продававшую цветы женщину, поцеловал ее и дал золотой соверен.

– Обязательно выпей за мое здоровье сегодня, душка! – воскликнул я, хватая шесть букетиков фиалок, отчего та чуть не упала в обморок. – Потому что я ирландец, который вернулся домой из могилы.

– Экипаж, ваша честь, – предложил извозчик, который успел увидеть, как сверкнуло золото, и ринулся ко мне, опережая конкурентов.

– Городской экипаж! – величественно провозгласил я, позвякивая золотыми монетками в кармане, – вот я стоял здесь, воплощение мечты каждого ирландца: человек, который уехал в Америку в одной рубашке, а вернулся с карманами, набитыми золотом.

– «Большой южный железнодорожный отель»! – велел я извозчику, и название лучшего отеля в Голуэй-сити прозвучало так же непререкаемо и звонко, как поющие монеты в моем кармане.

Сара, смеясь, ухватила меня за руку. Какой же она была красивой, модной и веселой, и я чувствовал себя так, будто уже успел проглотить стакан потина, а еще один стоял нетвердо на столе передо мной.

– Господи Исусе! – выдохнул я. – Я на небесах!

– Мы все на небесах! – воскликнула Сара, целуя меня, когда экипаж устремился вверх по холму в сторону площади.

Мы поехали в самую фешенебельную часть Голуэя и там увидели перед собой мощное здание отеля, через дверь которого ходили туда-сюда все щеголи Западной Ирландии.