— Я же говорю, выдать её замуж за приличного человека, который не разберется, что к чему. Потом, если ей захочется, может подурачиться с любовью. Если втихаря, никто не шуганет.
Я ковырялась в останках пирога с курятиной. Уинифред последнее время злоупотребляла сленгом. Наверное, считала, что это современно: она уже в том возрасте, когда быть современной важно.
Она совсем Лору не знала. Сама мысль о том, что Лора делает что-то втихаря, не укладывалась у меня в голове. На площади у всех на виду — это больше на неё похоже. Бросить нам вызов, утереть носы. Сбежать с возлюбленным или ещё что-нибудь столь же эффектное. Показать нам, какие мы лицемеры.
— В двадцать один год у Лоры будут деньги, — сказала я.
— Не так много, — отозвалась Уинифред.
— Думаю, Лоре хватит. Думаю, она просто хочет жить своей жизнью.
— Своей жизнью! — воскликнула Уинифред. — Только представь, что она с ней сделает!
Переубедить Уинифред невозможно. Как занесенный нож мясника.
— У тебя уже есть кандидатуры? — спросила я.
— Ничего определенного, но я над этим работаю, — живо откликнулась она. — Многие хотели бы породниться с Ричардом.
— Не слишком утруждайся, — пробормотала я.
— О, но если не я, — проговорила Уинифред весело, — что же будет?
— Я слышала, ты вывела Уинифред из себя, — сказала я Лоре. — Довела её до белого каления. Проповедовала свободную любовь.
— О свободной любви речи не было, — сказала Лора. — Я только сказала, что брак — отживший институт. Ничего общего с любовью не имеет, вот и все. Любовь отдает, брак покупает и продает. Нельзя заключить договор на любовь. И ещё, что на небесах браков не бывает.
— Мы ещё не на небесах, — ответила я. — Может, ты не заметила. В общем, ты на неё нагнала страху.
— Я только сказала правду. — Она чистила ногти моей ногтечисткой. — Теперь она, наверное, будет меня знакомить. Вечно всюду лезет.
— Она боится, что ты испортишь себе жизнь. Я хочу сказать — если предпочтешь любовь.
— А твой брак не испортил тебе жизнь? Или ещё рано судить? Я оставила её тон без внимания.
— Ну и что ты думаешь?