Он представил себе отдельные части глаза, как они перечислены у Хунейна, вспомнил названия семи трав и целебных составов, каковые считаются полезными против озноба, и восемнадцати – против лихорадки, даже повторил несколько раз первые девять аятов третьей суры Корана, имеющей название «Семья Имрана».

Роб стал уже испытывать удовольствие от такого занятия, когда его размышления вдруг резко прервали: Хуф ввязался в сердитый спор с величественного вида белобородым старцем верхом на кауром жеребце.

– Меня представляют последним, потому что я турок– сельджук, это умышленное оскорбление моего народа!

– Но ведь всегда кто-нибудь должен быть последним, о сиятельный Хадад-хан. Сегодня это выпало тебе, – спокойно возразил ему Капитан Ворот.

Разъяренный сверх меры сельджук попытался было двинуть рослого боевого коня мимо Хуфа и подъехать к самому трону. Поседевший в боях старый воин сделал вид, что виновник дерзости – конь, а не всадник. «Тпру!» – воскликнул Хуф, ухватил коня за узду и несколько раз наотмашь ударил животное по носу дубинкой. Конь заржал и попятился.

Каурым занялись воины, а Хуф без лишних церемоний помог Хадад-хану спешиться и провел его к трону. Сельджук неохотно пал ниц, сразу же встал и дрожащим голосом передал привет от своего государя, Тогрул-бека, но без каких-либо даров.

Шах Ала не удостоил его ни словом, лишь небрежным мановением царской длани позволил послу удалиться. На этом церемониальный прием завершился. Роб подумал, как скучно при дворе, если не считать происшествий с послом сельджуков и с непочтительным львенком.

Для Роба было бы огромным удовольствием сделать свой домик в Яхуддийе более уютным, чем он достался ему от шаха, и работы было всего на несколько дней, но теперь он дорожил каждым часом. Поэтому и подоконники оставались неприбитыми, и трещины в стенах незаделанными, и абрикосовые деревья непривитыми, а садик совсем зарос сорной травой.

У Гинды, торговки с еврейского рынка, Роб купил три мезузы – небольшие деревянные трубки, содержавшие свитки пергамента с отрывками из Писания. Это было необходимой частью его маскировки. Мезузы он прикрепил к притолокам справа на дверях каждой комнаты, не меньше чем на ширину ладони от верха – так, он помнил, прикрепляли мезузы жители Трявны.

Он объяснил плотнику-индусу, чего хочет, и нарисовал на земле подобие чертежа. Ремесленник без труда изготовил для Роба стол из грубо оструганной древесины оливковых деревьев, а из сосны – стул в европейском стиле. У медника была куплена кое-какая кухонная утварь. В остальном же он уделял дому так мало внимания, будто жил в пещере.