Куда бы ни пошел в Яхуддийе сам Роб, повсюду группы оживленно беседующих людей, завидев его, умолкали и смотрели на него настороженно. Он видел, как они многозначительно толкали друг друга локтями в бок, видел горящую ненависть в случайном взгляде; даже проклятия нет-нет да и срывались с губ старого реб Ашера Якоби Обрезателя. То была злость на одного из своих, того, кто осмелился вкусить запретный плод.

Роб утешал себя тем, что ему все равно. В конце концов, какое дело ему до жителей еврейского квартала?

Но Мирдин Аскари тоже как-то изменился. Роб и представить себе не мог, что тот станет его чуждаться. Уже столько дней ему не хватало по утрам улыбки Мирдина, обнажавшей крупные зубы, не хватало тепла его дружбы. Мирдин неизменно здоровался с ним, причем лицо у него сразу застывало, и сразу же отходил подальше.

Наконец Роб захватил Мирдина врасплох, когда тот прилег в тени под каштаном во дворе медресе, читая последний, двадцатый том трудов Разеса.

– Хороший лекарь был Разес! Его «Аль-Хави»176 охватывает все области лекарского искусства! – как-то смущенно проговорил Мирдин.

– Я прочитал двенадцать томов, скоро доберусь и до остальных. – Роб пристально посмотрел на Мирдина. – Разве это плохо, что я нашел женщину, которую смог полюбить?

– Как ты мог взять жену из чужаков? – удивленно взглянул на него Мирдин.

– Мирдин, она сокровище!

– «Ибо мед источают уста чужой жены, и мягче елея речь ее»177. Она же из гоев, Иессей! Глупец! Мы – народ, который рассеян по свету и окружен врагами, нам приходится бороться за выживание. И всякий раз, когда кто-то женится на женщине другой веры, это значит, что прерывается его род среди нас, мы лишаемся его потомства. И коль ты этого не понимаешь, ты не такой человек, каким я тебя считал. Я не желаю водить с тобой дружбу.

Вот как! Роб ошибался – жители еврейского квартала играли немалую роль в его жизни, ведь они по доброй воле приняли его в свою среду. Этот же человек играл самую важную роль, ибо подарил ему свою дружбу, а друзей у Роба было не так много, чтобы ими разбрасываться.

– Я действительно не такой человек, каким ты меня считал. – Роб испытывал настоятельную потребность выговориться, он ни минуты не сомневался, что этот человек его не предаст. – И женился я не на женщине чужой для меня веры.

– Да она ведь христианка!

– Именно.

У Мирдина кровь отлила от лица.

– Это что, глупая шутка?

Роб ничего на это не ответил, и тогда Мирдин встал с земли и бережно подобрал книгу.

– Извращенец! Окажись это правдой – если ты, конечно, не лишился рассудка, – ты рискуешь не одной лишь своей головой! Ты и меня ставишь под удар. Почитай фикх – там написано, что, говоря мне такие вещи, ты делаешь меня соучастником преступления, если только я не донесу на тебя. – Он зло сплюнул. – Сын лукавого! Ты ставишь под удар и моих детей! Я проклинаю тот день, когда мы встретились. – Мирдин торопливо зашагал прочь.