Надо было срочно найти Гарри. Я обязательно должен был с ним поговорить. Зачем он мне сказал, что ждал Нолу, если написал ей прощальное письмо? Гэхаловуд начал поиск по операциям с кредитными картами и телефонным звонкам. Но следов его кредитки нигде не обнаружилось, телефон был выключен. В базе данных таможенных постов мы обнаружили, что он миновал пост Дерби-Лайн в Вермонте и въехал в Канаду.

— Он пересек канадскую границу, — сказал Гэхаловуд. — Почему в Канаду?

— Он считает, что это рай писателей, — ответил я. — В рукописи, которую он мне оставил, в «Чайках Авроры», он в конце селится там с Нолой.

— Да, но не забывайте, что в этой книге он не рассказывает правду. Нола умерла, и более того, он, похоже, и не собирался с ней бежать. И тем не менее оставляет вам эту рукопись, где они с Нолой встречаются в Канаде. Так где же правда?

— Ничего не понимаю! — чертыхнулся я. — Какого дьявола он сбежал?

— Такого, что он что-то скрывает. Но мы не знаем, что именно.

Тогда мы еще не знали, что нас подстерегают новые неожиданности. Вскоре двум важным событиям суждено было дать ответ на наши вопросы.

В тот же вечер я сказал Гэхаловуду, что назавтра улетаю в Нью-Йорк.

— То есть как это — улетаете в Нью-Йорк? Вы совсем спятили, писатель, нам осталось чуть-чуть! Дайте сюда удостоверение личности, я его конфискую.

Я засмеялся:

— Я вас не бросаю, сержант. Просто пора.

— Чего пора?

— Голосовать. У Америки назначено свидание с Историей.

* * *

В полдень того самого 5 ноября 2008 года, пока Нью-Йорк продолжал праздновать пришествие Обамы, я обедал в «Пьере» с Барнаски. Победа демократов привела его в хорошее расположение духа.

— Люблю черных! — заявил он. — Люблю красивых черных! Если вас пригласят в Белый дом, возьмите меня с собой! Ладно, что такого важного вы хотели мне сообщить?

Я рассказал, что выяснил относительно Нолы и ее диагноза. Он просиял:

— Значит, в ваших сценах с жестоким обращением матери это сама Нола себя истязала?

— Да.