— У нее бывали раньше сильные приступы в этот день?
— Нет.
— Тогда что же могло вызвать такой припадок?
Дэвид Келлерган ответил не сразу. Тревис Доун понял, что надо ему помочь.
— Дэвид, если тебе что-то известно, ты должен нам сказать. Ради Нолы.
— Когда я в тот день вошел к ней в комнату, а ее там не оказалось, я нашел у нее на кровати распечатанный конверт. Адресованный ей. В нем лежало письмо. Думаю, это письмо и вызвало приступ. Там говорилось о разрыве.
— Письмо? Но ты никогда не говорил ни про какое письмо! — воскликнул Тревис.
— Потому что, судя по почерку, письмо писал человек явно не того возраста, чтобы иметь роман с моей дочерью. Как я мог об этом сказать? Чтобы весь город считал Нолу потаскухой? В тот момент я был уверен, что полиция найдет ее и приведет домой. И уж тогда я бы ее стал лечить по-настоящему! Всерьез!
— И кто написал это письмо про разрыв? — спросил Гэхаловуд.
— Гарри Квеберт.
Мы все трое потеряли дар речи. Келлерган поднялся, вышел на минуту и вернулся с картонной коробкой, полной писем.
— Я их нашел после того, как она пропала, они были спрятаны в ее комнате, за отошедшей от стены доской. Нола переписывалась с Гарри Квебертом.
Гэхаловуд взял наугад одно из писем и быстро пробежал глазами.
— Почему вы решили, что это Гарри Квеберт? — поинтересовался он. — Они же без подписи…
— Потому что… Потому что это те самые тексты, которые приводятся в его книге.
Я порылся в коробке: в самом деле, в ней лежала переписка из «Истоков зла», по крайней мере те письма, что получала Нола. Там было все: письма о любви, о будущем, письма в Шарлотс-Хилл. Я узнавал четкий, изысканный почерк рукописи и почти испугался — фразы совпадали слово в слово.
— Вот то последнее письмо, — сказал Келлерган, протягивая Гэхаловуду конверт.
Он прочел, потом передал мне.
Моя милая! Это мое последнее письмо. Мои последние слова. Я пишу, чтобы сказать Вам «прощайте». С сегодняшнего дня «мы» перестанет существовать. Влюбленные расстаются и не встречаются вновь; так кончаются все истории любви. Милая моя, мне будет Вас не хватать. Мне будет так Вас не хватать. Мои глаза плачут. Во мне все горит. Мы не увидимся больше никогда; мне будет так Вас не хватать. Надеюсь, Вы будете счастливы. Я говорю себе, что Вы и я — это был сон, а теперь пора просыпаться. Мне будет не хватать Вас всю жизнь. Прощайте. Я люблю Вас так, как больше не буду любить никогда.