Ужин оказался превосходен. Трюфели! Сколько лет Алиенора их не пробовала! А для человека, которому приходилось мириться с менее рафинированной английской кухней, они были как амброзия. Затем подали утку, поджаренную в собственном жире. Великолепно! Персики и абрикосы, крупные и сочные – таких не бывает в северных королевствах. Возвращение домой оказалось более радостным, чем она предполагала.

Алиенора лежала в ванной на тонких льняных простынях, а Мамилла, Торкери и Флорина мыли ее настоянной на травах водой, массировали руки и ноги, которые болели после нескольких дней в седле. Алиенора ощутила блаженство, какого давно не было в ее жизни. Здесь она герцогиня. И может жить в свое удовольствие. Ей не нужно считаться с настроениями и капризами мужа. Чувство освобождения нахлынуло на нее.

Чтобы подкрепить эту новую уверенность, Алиенора начала заказывать платья и плащи из тончайших материй, велела ювелирам в Пуатье изготовить элегантные драгоценности – диадемы, браслеты и броши – по самой последней моде. В новой великолепной одежде она снова чувствовала себя как прежняя Алиенора, что помогло ей избавиться от ощущения собственной бесполезности после предательства мужа. Она заставляла себя не думать о нем, полностью погружаясь в новую жизнь. «Ведь я давно этого хотела», – говорила она себе. «Но не так, не так!» – возражал настойчивый внутренний голос.

Алиенора решительно занялась управлением герцогством, проявляя искренний интерес ко всем сторонам государственной жизни. Каждый день она садилась на свое высокое место во главе стола Совета и терпеливо выслушивала аргументы и советы ее сеньоров. Важные решения всегда нужно было отправлять на утверждение Генриха, и между Аквитанией и Севером шел постоянный обмен. Никому, а в первую очередь Алиеноре, не нравилось это вмешательство в дела герцогства. Ее народ никогда не принимал Генриха, которого здесь не переваривали. Но, будучи ее мужем, он имел законное право властвовать в ее землях, и Алиенора постоянно напоминала себе, что если уж быть справедливой, то Генрих оставил ей достаточно независимости.

Если она не заседала в Совете, то отправлялась на верховую прогулку или соколиную охоту. Или же занималась детьми, оставленными на ее попечение. Вскоре с разрешения Генриха Молодой Генрих и его жена Маргарита отправились в путешествие по югу и заехали к ней, присоединившись к Ричарду, Жоффруа и Констанции. И в окружении этого множества молодых людей, поднимавших настроение, жизнь во дворце казалась кипучей и радостной – именно такое лекарство и требовалось больному сердцу Алиеноры. Она никогда не оставалась одна – сама позаботилась об этом, вызвав шестьдесят дам прислуживать ей, веселить ее, и всегда рядом был дорогой Рауль де Фай, который утешал ее, давал советы в делах управления герцогством и был щедр на двусмысленные комплименты, словно все еще надеялся завоевать более интимные благосклонности.