– Вы голодны, леди? – спросила Амария.

– Нет, – ответила Алиенора, – но от вина не откажусь.

Амария постучала в дверь, и когда та открылась, в ее створе Алиенора увидела две сверкающие пики. Это стало для нее потрясением: только теперь она со всей ясностью поняла, что находится в заточении. Она смотрела в унынии, как стражники подняли пики, пропуская женщину, потом захлопнули и заперли дверь. Значит, вот какой будет отныне ее жизнь. Алиеноре показалось, что стены смыкаются, душат ее…

Но она должна быть сильной, если хочет пережить это… и практичной. Радуясь недолгому одиночеству, Алиенора быстро воспользовалась ночным горшком, разделась до нижнего белья – нужно будет как можно скорее попросить мягкое льняное белье – и забралась в постель.

Когда Амария вернулась с вином, Алиенора в поисках забвения быстро осушила кубок, но безрезультатно. Она попыталась уснуть, но сон не шел к ней. Мучили мысли об опасности, которой подвергаются сыновья, о том, что принесет завтрашний день. Когда Амария забралась на кровать, Алиенору передернуло от отвращения, она отодвинулась как можно дальше на край и замерла в беззвучных рыданиях, с грузом страха и печали на сердце.

Утро, как ни посмотри, было блеклым. Проснувшись, Алиенора увидела через щель окна смутное серое небо и почувствовала тоскливую пустоту в сердце: она вспомнила, где находится. Амария все еще спала, нижняя челюсть у нее отвисла, изо рта вырывалось зловонное дыхание. Алиенора осторожно соскользнула с кровати и как можно тише облегчилась. Она предвидела впереди немало трудностей: ей нужно было отвечать на зов природы и в то же время сохранять королевское достоинство в недоброжелательных и внимательных глазах прислуги. Алиенора предвидела мучительные неудобства, которые ей придется выносить в ожидании, когда Амария удалится по какому-нибудь поручению.

На столе была оставлена вода и полотняная тряпка. Алиенора, как могла, умылась и облачилась в черное платье и головное покрывало. Никакой другой одежды у нее не было. Нужно срочно попросить, чтобы принесли что-нибудь еще, а также нижнее белье.

Амария проснулась и протерла глаза, когда церковный колокол пробил семь часов.

– Доброе утро, – сказала Алиенора, стараясь быть вежливой.

Эта женщина должна понять, что каждой из них придется прикладывать усилия, чтобы совместное обитание было более или менее сносным.

– Доброе утро, – настороженно ответила Амария, встала и натянула на себя поверх ночной рубахи серое платье. Видимо, умываться она не собиралась.

«Крестьяне!» – подумала Алиенора. Она следила за действиями женщины: та очистила стол, выплеснула остатки воды в окно с криком: «Gardez l’eau!»[65]