– Я принесу что-нибудь поесть, – сказала она и постучала в дверь.

Когда Амария ушла, Алиенора опустилась на колени и попыталась молиться. Она всегда перед завтраком посещала мессу, но тут для ее духовных потребностей ничего не было предусмотрено. Придется попросить и об этом.

Молиться было трудно. Мешали мысли о неминуемом разговоре с мужем, воспоминание о его угрозе убить ее. Когда он придет или вызовет ее? И вообще – в Руане ли он?

Алиенора попыталась сосредоточиться на страданиях Христа. Легко было общаться со Спасителем в богато украшенных королевских часовнях или в тишине Фонтевро или других известных монастырей. Но здесь, в этой безрадостной комнате, в самый трудный для нее час Господь, казалось, не хочет слышать ее.

Королева сосредоточилась на пяти пунктах молитвы[66]. Благодарности – но за что? За то, что пути Господни воистину неисповедимы? В чем могла состоять Его цель, когда Он подвергал ее этим страданиям и несчастьям? В том, чтобы она повинилась? Но перед кем? Перед мужем, которого должна любить и в отношении которого обязана выполнять супружеские обязанности?.. Но Генрих бессчетное число раз изменял ей и не пожелал отдать должное сыновьям. Нет, уж лучше повиниться перед Молодым Генрихом, перед Ричардом и Жоффруа за то, что не смогла им помочь. Молиться за других? Господь знал: она всю жизнь молилась за сыновей и других детей. Молилась также за свою землю – Аквитанию, – и за ее народ, и за всех бедняков, и за тех, кому нужна помощь в этом несчастном мире.

Молиться за себя. Сердце Алиеноры рвалось от тоски. «Помоги мне, помоги мне!» – вот единственное, о чем она могла просить, потому что не могла сосредоточиться и вспомнить все свои беды. Но Господь их, конечно, знал. Она была уверена, что Он будет милосерден.

«Слушай Господа, слушай, что Он говорит!» Алиенора старалась – как же она старалась! – смирить свои бурлящие мысли, чтобы очистить разум и впустить Его. Но ничего не получалось; если и раздавался спокойный, тихий голос, который пытался что-то сказать ей, она его не слышала.

Королева услышала другое: возвращение Амарии с подносом, на котором лежали хлеб, небольшие кусочки мяса и эль. Алиенора не чувствовала голода, но заставила себя немного поесть, Амария села напротив и принялась по-простецки заталкивать в рот куски еды. Отвращение переполняло Алиенору. Неужели никто не говорил этой женщине, что еда – это не только возможность удовлетворить плотские потребности, но и продемонстрировать хорошие манеры, учтивость, поговорить?..

Что она и попыталась сделать.