Папа высказался не в пользу Генриха. Алиенора отказалась постричься в монахини. Вероятность нового брака так же мала, как вероятность отрастить крылья и полететь, но Генриху нужна была Аделаида в его постели, и теперь ему было все равно, как она там окажется – с благословения Церкви или греховно. И ей, кажется, тоже было все равно.

Однажды, после того как Аделаида целый вечер многозначительно поглядывала на короля сквозь пространство шумного, кишащего людьми обеденного зала, он тайком прошел в ее комнату. Она ждала его, освещенная пламенем жаровни, облаченная лишь в ночную рубаху из такого тонкого материала, что он казался прозрачным. Стоило Генриху раз взглянуть на нее – и он понял, что обречен.

Генрих, казалось, и дыхания не успел перевести, как Аделаида забеременела. Конечно, ему пришлось отослать ее от двора в монастырь в глуши Норфолка, при этом он чуть не каждый день отбивался от настоятельных вопросов Людовика относительно свадьбы. Именно в этот момент и пришло известие, которого он страшился более всего: из Годстоу сообщили, что Розамунда умерла.

И Генрих отправился в Годстоу, сердце его билось, когда он подходил к дверям церкви, чтобы в одиночестве оплакать свою любимую. Настоятельница встретила его у ворот и дала разрешение войти в монастырь, удивившись тому, насколько постарел король с того дня, когда впервые приехал сюда вместе со своей возлюбленной. Теперь это был сломленный человек сорока трех лет, с сединой в волосах и дородной фигурой, морщины забот и печалей бороздили его измученное лицо. Праведно или неправедно, но он искренне любил эту девушку – в этом никто не сомневался.

Генрих оказался в церкви один. В алтаре горела одинокая лампадка, означавшая, что Господь здесь – в Своем доме. Король уважительно поклонился, потом медленно подошел к алтарю и новой гробнице перед ним. Она была там, под алтарной плитой, его Розамунда, но уже не прекрасная, а пища для червей. От этой мысли все в нем перевернулось. Генрих опустился на колени перед могилой, и слезы помимо воли потекли из его глаз. Он принес обет построить великолепный каменный склеп в память о возлюбленной, украсить его шелковым покрывалом и осветить свечами. Монахини должны будут любовно ухаживать за могилой – король щедро заплатит им за это и дарует монастырю множество льгот.

Боль настолько поглотила Генриха, что он не заметил серую, прозрачную, как паутина, тень с печальным лицом – она с распростертыми руками медленно скользнула за его спиной, задержалась на долгое грустное мгновение, а потом исчезла во мраке сводчатой церкви… Вот только ощущение утраты еще сильнее сжало его сердце.