Наконец я его услышал. Соскочил с дивана, рывком раздвинул занавеси, и машина подъехала, и Льюис вышел и мне помахал, когда из нее вышел, и я замахал в ответ. «Они!» Мама улыбнулась и успокоилась и вмиг стала такой же красивой, как прежде.
В прихожей имели место крепкие трехсторонние объятия, а потом мама увидела стоящую в дверях Верити, та нарочно тянула время, раздеваясь и вешая куртку; так что и ее затащили в нашу толпу, и впервые в жизни я ее обнял, пусть даже только одна моя рука легла на ее тонкие плечи. И всем нам было хорошо…
И тут зазвонил телефон. Мы с мамой подпрыгнули от неожиданности. Я взял трубку. Мама увела Льюиса и Верити в гостиную.
– Алло?
– Алло! С кем я разговариваю? – осведомился мощный командирский бас.
Это была тетя Ильза. Два дня назад мы записали сообщение на ее автоответчике. Сама она находилась в Ладакхе – этому городу понадобились несколько международных аэропортов, большой железнодорожный вокзал и система восьмирядных автомагистралей, чтобы получить статус центра тамошних чертовых куличек.
– Тетя Ильза, это Прентис.
Последовала задержка – вероятно, сигнал проходил через наземную станцию спутниковой связи, расположенную где-то между Исламабадом и Улан-Батором. Помехи были сильные – как будто кричало множество людей и им вторил мул.
– Здравствуй, Прентис,– взревела тетя Ильза,– Как дела? Почему ты хотел, чтобы я позвонила?
«Может, она стероиды принимает,– подумалось мне,– и это сказывается на голосовых связках?»
– Я… Тут у нас…
– Алло?!
– Боюсь, у нас плохая новость…
– А? Что? Прентис, душечка, ты уж не молчи, пожалуйста, а то у нас тут несносный хозяин гостиницы…
– С папой беда.– Я решил: чем быстрее все выложу, тем дешевле отделаюсь.– С вашим братом Кеннетом. Он… Его больше нет. Погиб три дня назад.
– Господи боже! Как же это случилось? – протараторила тетя Ильза.
Я услышал крики. Мул, или тот, кого я принял за мула, похоже, решил откашляться.
– Мистер Гиббон! – взревела тетя Ильза.– Усмирите этого скота!
– Молния ударила,– ответил я.
– Молния? – вторила громом тетя Ильза. – Да.