Надеюсь, ничего у нее с тем парнем нет. Все это просто недоразумение, и у меня остался шанс. Эх, мать, думал я, глядя, как внизу перед нами скользит в воздухе чайка над водой, деревьями и скалами.

– Ой! – Верити вдруг схватилась за живот и округлившимися глазами уставилась на Льюиса, воспарившего над горячими песками Кувейта почти за пределами вербального перехвата.

– …Сабра и Шатила{Сабра и Шатила — речь о резне, учиненной ливанскими христианами-фалангистами в палестинских лагерях Сабра и Шатила в ночь с 18 на 19 сентября 1982 г.; в резне был обвинен Израиль.

}, спроси курдов из Халабджи{… спроси курдов из Халабджи… — 17 марта 1988 г. иракские ВВС провели химическую бомбардировку курдского городка Халабджа на севере Ирака с многочисленными жертвами среди гражданского населения.}…—Он умолк на полуфразе и посмотрел на жену.

Та держалась за живот и глядела на Льюиса с мольбой.

У Льюиса отпала челюсть, от лица отхлынула кровь.

Верити скорчилась, сжала голову коленями, закачалась вперед-назад:

– Ой-ой-ой…

Льюис неуклюже вскочил, замахал руками. У Верити задрожали плечи. Жучка, успевшая прикорнуть на коленях у Льюиса, протестующе загавкала, сброшенная на землю.

– Верити? Что с тобой?! – Хелен наклонилась, обняла Верити рукой за плечи.

– Кто тут самый трезвый? – возопил Льюис, взгляд заметался между машиной, запаркованной в нескольких метрах от нас, и женой, которая качалась и стонала на переднем сиденье. Собака вскинулась на задние ноги, чихнула.

– Ой-ой-ой-ой!

– Господи! – воскликнул Дин.– Верити, ты че, выкидываешь?

Льюис раскинул руки, растопырил пальцы, закрыл глаза:

– Не верю!

Псина громко гавкнула, словно в поддержку.

Хелен Эрвилл, склоненная к самым коленям Верити, на которых та примостила голову, хлопнула ее по спине и со смехом откатилась в сторону.

Дин оторопело пялился. Я, когда понял, тоже почувствовал себя дураком.